"Николас Блейк. Конец главы ("Найджел Стрейнджуэйз" #12)" - читать интересную книгу автора

Как Найджел потом выяснил, его принимали по второму разряду. Приема по
первому разряду удостаивались авторы в ранге коронованных особ - к ним
спускался собственной персоной один из компаньонов. За менее важными
посетителями посылали секретаршу, а всякий сброд должен был отыскивать
дорогу сам. Найджел коротал время, разглядывая фотографии авторов с
дарственными надписями, украшавшие одну из стен приемной. Более древние
выделялись бородами и ошеломляющей самоуверенностью, но по мере того, как
взгляд перебегал поближе к современности, лица все больше теряли и
растительность и самодовольство, а самые недавние портреты выражали либо
пожирающий душу Angst,[1] либо ту лупоглазую, неубедительную браваду,
которую так часто видишь в фототеке Скотленд-Ярда. И только двое
представляли собой заметное исключение: усатый тип в военной форме - на
фотографии была подпись "Ричард Торсби" - и дама, опередившая Найджела в
дверях. Размашистая подпись на ее портрете сообщила ему, что это не кто
иная, как Миллисент Майлз - знаменитая, неподражаемая Миллисент Майлз,
королева бестселлеров, по слухам менявшая своих издателей почти так же
часто, как когда-то любовников. Странно, что "Уэнхем и Джералдайн"
согласились ее печатать. Однако вот она: в вечернем платье, с диадемой в
тщательно завитых волосах, высокомерно взирает на него со стены.
- Это ведь была мисс Майлз, та дама, что вошла передо мной? - спросил
Найджел.
- Да. Она здесь работает, - ответила секретарша.
- Как, она служит в издательстве?
- Нет. Пишет для нас свои мемуары. А когда она переезжала на другую
квартиру, мистер Джералдайн предоставил ей для работы одну из комнат.
- Мемуары? Вот, наверное, будет сенсация!
- Да. Мы надеемся на них подзаработать, - скромно потупилась девушка. -
Конечно, мисс Майлз не из тех авторов, кого мы обычно печатаем.
- Еще бы! Все равно как если бы "Ученые записки" Оксфорда вдруг
напечатали Элинор Глин![2]
Найджел разглядывал девушку. Красивая особа цыганского типа лет
двадцати трех, но хочет выглядеть старше; смотрит холодновато сквозь очки в
роговой оправе; вряд ли служит здесь давно, но уже пользуется издательским
"мы", словно тут родилась. Что-то в ее речи заставило его спросить:
- Вы учились в Самервилле?[3]
- Неужели так заметно?
- По какой специальности?
- История.
- Получили диплом?
- Вообще-то даже с отличием... - Признание сопровождалось угловатым
кивком головы и сразу скинуло с нее несколько лет.
- И засели у телефона?
- Фирма любит, чтобы начинали снизу. Если я смогу справиться с
посетителями, меня переведут в настоящие секретари и, может, дадут кое-какую
редактуру.
- Викторианские порядки, да? А в свободное время, я вижу, пишете книгу?
Девушка, покраснев, быстро сунула листки рукописи под бювар.
- Чересчур много видите! Простите, я терпеть не могу, когда заглядывают
в мою работу.
- По-моему, большинство писателей этого не любят - пока ее не закончат.