"Джордж Блейк. Иного выбора нет " - читать интересную книгу автора

Есть известное стихотворение, в котором говорится, что если ты рос в
Роттердаме, то в любой точке мира будешь чувствовать себя как дома. Везде ты
будешь ловить запахи, знакомые с детства, когда ты играл на пристани: кофе
из Бразилии, пряности из Индии, кожи из Аргентины, лес из России. Где бы ты
ни был, всегда можешь сказать: пахнет, как в Роттердаме. Может быть, поэтому
я очень быстро привыкаю к новому месту, в каком бы государстве мне ни
приходилось жить.
Мои отношения с сестрами всегда были очень близкими и оставались такими
всю жизнь. Мы будто чувствовали себя связанными общей судьбой, которой не
страшна разлука. Мы с сестрами были погодками, много играли друг с другом, с
их и моими друзьями. Одна из самых любимых игр была "в доктора". Ванная
превращалась в подобие операционной, я был врачом, сестры - пациентками. Или
чердак становился церковью со скамейками, сделанными из досок, и
импровизированной кафедрой. Я, одетый в старое бабушкино черное платье,
изображал священника, а сестры - прихожан. Правда, мне эти игры нравились
больше, чем им, и иногда даже приходилось их задабривать, чтобы они
согласились участвовать в моих затеях.
В 1929 году произошел крах на Уолл-стрите. Разрастаясь, мировой кризис
начинал угрожать благополучию нашей семьи. Из-за резкого спада в мировой
торговле многие корабли оказались на приколе, новые перестали строиться.
Это, естественно, отразилось на состоянии дел отца, и хотя он производил
разные кожаные изделия, но основной доход был от продажи рукавиц для
клепальщиков судоверфей. Когда закрылись верфи и заказы иссякли, отцу
пришлось уволить часть рабочих. Фирма тетиного мужа, который торговал
зерном, обанкротилась. Подобно многим разорившимся и ожесточившимся
обывателям, тетя и дядя стали искать спасения в национал-социализме. Дома,
независимо от того, улучшалось или ухудшалось положение, ежедневно велись
разговоры вокруг бизнеса, трудностей с оплатой кредитов, увольнения рабочих.
Да и не только дома, но и на улице - везде чувствовались приметы
экономического кризиса. В магазинах плясали ослепительно красные цифры
ценников в отчаянных попытках привлечь покупателей. Многие предприятия, не
выдержав, лопнули и закрылись. Сотни тысяч людей оказались без работы.
Каждый день они собирались на бирже труда, где должны были
засвидетельствовать, что не устроились тайком на работу и поэтому достойны
более чем скромного пособия, которого хватало только на то, чтобы семья не
умерла с голоду. Здесь часто бывали митинги и демонстрации. Армия спасения
организовала передвижные кухни и собирала вещи для нуждающихся. И в школе
было несколько мальчиков, чьи отцы остались без работы. Нельзя сказать, что
в 10-12 лет я уже испытал протест против несправедливости системы,
породившей всеобщее унижение, скорее я чувствовал что-то вроде смирения
перед лицом невероятного бедствия, которое невозможно было отвратить, как
болезнь или смерть. Дело в том, что болезнь и смерть остались в моей памяти
неотделимыми от мирового экономического кризиса.
Из-за финансовых волнений, упорной борьбы за сохранение дела и
неопределенности будущего уже и так подорванное здоровье отца стало
стремительно разрушаться. Он возвращался с работы таким измотанным, что с
трудом мог подняться по лестнице. На второй день Рождества он слег и больше
не поднимался. Мать позвала врача, который велел немедленно ехать в
больницу. Назавтра отцу поставили диагноз - рак легких, и мать сказала нам,
что надежды на выздоровление нет.