"Джордж Блейк. Иного выбора нет " - читать интересную книгу автора

была окружена операция, а также на необходимость позаботиться о том, чтобы
контрмеры советской стороны выглядели естественно и не вызывали подозрений.
Мой советский коллега был поражен дерзостью и размахом плана и попросил меня
о скорейшей новой встрече, чтобы обсудить все более подробно, а я бы
информировал его о новостях.
Когда мы встретились через неделю, он сообщил мне, что ввиду важности
материала он лично отвез в Москву сфотографированные документы. Теперь они
там изучаются с целью выработки соответствующих защитных мер. Для начала
наиболее важные и секретные сообщения предполагалось рассредоточить по
другим каналам. Но ему специально поручили заверить меня: не будет
предпринято шагов, которые могли бы навести на мысль о том, что советская
сторона что-либо знает или хотя бы подозревает. Моей безопасности
придавалось первостепенное значение. Поэтому операция должна идти своим
чередом. Более того, ее можно было даже использовать в интересах СССР.
Как же получилось, что я, который был так горд в то утро в августе 1944
года, когда полковник королевской морской пехоты Кордо, начальник управления
Северной Европы, сообщил мне в своем кабинете на девятом этаже дома 54 по
Бродвею, что я теперь сотрудник легендарной британской разведки, я, который
с трудом верил в свое счастье, теперь по доброй воле открывал тайны самых
секретных операций своей службы представителю Советского Союза? Чтобы
объяснить это, мне придется начать с истории моей жизни, и прежде всего
рассказать о том, как формировались мои религиозные и идейные убеждения и
как я попал в ситуацию, в которой теперь находился.


Глава вторая

Первые изменения в моей жизни произошли, когда мне было двенадцать, -
умер отец. До этого вся семья, состоявшая из родителей, двух младших сестер
и меня, жила в достатке в Роттердаме, а позже в Шевенингене - модном морском
курорте неподалеку от Гааги. Отец владел маленьким заводом по изготовлению
кожаных рукавиц для клепальщиков роттердамской судоверфи. Последним годам
его жизни сопутствовали болезни и волнения из-за тяжелого кризиса в
судостроении, последовавшего за катастрофой на Уолл-стрите. Переживания
из-за нехватки денег ускорили его кончину. На нас, детях, семейные неурядицы
почти не отражались, так как, несмотря на сгущавшиеся тучи, маме всегда
удавалось сохранять в доме спокойную атмосферу.
Мой отец, Альберт Бехар, родился в Константинополе, где его предки
нашли убежище после изгнания евреев из Испании в конце XV века. Дед был
богатым купцом, торговавшим коврами, имел много сыновей и дочерей.
Процветание семьи длилось до смерти деда, затем старшие сыновья ухитрились
быстро промотать его значительное состояние. В доме отца на Босфоре говорили
по-испански, но бабушка писала своим многочисленным детям, которые после
первой мировой войны поселились в разных странах Европы и Ближнего Востока,
по-испански в транскрипции иврита.
Подобно большинству богатых и образованных евреев с Востока,
родственники отца воспринимали Францию как колыбель цивилизации, культуры и
хорошего вкуса. Они преклонялись перед всем французским и, будучи
равнодушными к стране, в которой жили, были готовы принести любую жертву во
имя Франции. Но мой дед, который умер до войны, был человеком достаточно