"Уильям Питер Блэтти. Легион" - читать интересную книгу автора

небольшого деревянного комода, стоящего рядом с вешалкой.
- Мэри?
Ответа не последовало. Почувствовав аромат только что сваренного
кофе, Киндерман, тяжело ступая, направился в кухню. Джулия, его
двадцатидвухлетняя дочь, по всей вероятности, еще спала. Но где же Мэри? А
Ширли, его теща?
Все на кухне было выдержано в этаком колониальном стиле. Хмуро
оглядев медные кастрюльки и многочисленную утварь, развешенную над
старинной газовой плитой, Киндерман попытался представить, что всем этим
хламом набита не его кухня, а какая-нибудь ночлежка в Варшаве, в самом
нищем районе. Он медленно подошел к столу.
- Стол из клена, - вслух пробормотал он. Находясь в одиночестве, он
частенько разговаривал сам с собой. - Ну какой еврей отличит его от дуба
или ясеня? Конечно, никакой, это просто невозможно.
И тут Киндерман заметил на столе записку. Он поднял ее и прочитал:
"Дорогой мой Билли,
Не обижайся, но когда нас сегодня разбудил телефонный звонок, матушка
настояла на том, чтобы мы отправились в Ричмонд. Наверное, это тебе в
отместку. Поэтому я решила: чем скорее мы уедем, тем быстрее управимся и
вернемся. Она говорила, что все евреи на юге должны держаться друг друга.
Кстати, кто у нас в Ричмонде?
Как твои дела на работе? Интересно? С нетерпением жду твоих
рассказов. Я приготовила на завтрак твое любимое блюдо - загляни в
холодильник. Вернешься ли ты к вечеру домой или, как всегда, отправишься
кататься на коньках по Потомаку вместе с Омаром Шарифом и Катрин Денёв?
Целую тебя, Мэри".
Ласковая улыбка осветила и согрела его лицо. Положив на стол записку,
Киндерман открыл холодильник и обнаружил там на блюде сливочный сырок,
помидоры, копченую лососину, маленький маринованный огурчик и миндальный
соус. Он зажарил пару тостов и, налив кофе, уселся завтракать. Слева на
стуле следователь заметил свежий номер "Вашингтон пост". Еще раз взглянув
на еду, Киндерман вдруг обнаружил, что, хотя его желудок и пуст, он не
сможет проглотить ни кусочка. Аппетит безнадежно пропал.
Он сидел и потягивал кофе. А потом поднял глаза. На улице заливалась
какая-то птичка. "В такую погоду? Ее необходимо поместить в
психиатрическую больницу. Она больна, ей надо помочь".
- Да и мне тоже, - заявил он вслух.
Птица замолчала, и единственным звуком, нарушавшим тишину, было
тиканье больших настенных ходиков. Киндерман сверил свои часы - было
восемь сорок две. Сейчас все христиане разбредутся по церквям. "Не
забудьте помолиться за Томаса Кинтри, пожалуйста".
- И за Уильяма Ф. Киндермана, - громко добавил он.
"Да. И еще за одного человека". Следователь отхлебнул немного кофе.
"Какое странное совпадение, - раздумывал он. - Почему Кинтри погиб именно
в тот день, когда исполнился двенадцатый год с момента другой смерти, не
менее загадочной и страшной?"
Киндерман снова взглянул на часы. Может быть, они остановились? Да
нет. Часы продолжали тикать. Киндерман чуть пододвинул стул и внезапно
почувствовал о комнате какие-то странные и необычные изменения. Но какие
именно? "Ничего, просто ты переутомился". Он взял из вазочки конфету и,