"Хардкор белого меньшинства (сборник)" - читать интересную книгу автора (Лекух Дмитрий)ЛысыйОн действительно лысый. Как колено. Высокий, сильный, мускулистый. В узких стильных очках. Абсолютно удачливый в бизнесе, – согласитесь, непросто приехать уже в постсоветские времена в Москву, где у тебя нет ни родственников, ни знакомых, откуда-то с Украины и сделать успешную карьеру, – причем не рыская, выискивая кусок пожирнее – из тех, которые плохо лежат, – а элементарно работая по специальности. Что-то такое, связанное с авиацией, что именно – не уточнял. Какая, в принципе, разница? Достаточно того, что я его любил. И люблю. Потому как с некоторых времен общаться нам приходится куда чаще, чем раньше. …Познакомились мы, естественно, на стадионе. «Только Россия и только „Спартак“!». Вместе стояли у истоков нашей нынешней компании. Предпочитали один и тот же сорт пива. Любили одну и ту же музыку, интересовались одной и той же субкультурой, обменивались книгами Джона Кинга, Хорнби и прочих Бримсонов. Давно это было, кстати. Я уже и припомнить сейчас толком не могу, когда мы именно познакомились… …У нас даже жен звали одинаково. Машками. Словом, если мы еще и не были друзьями – тяжелое это слово, «друг», с очень большими взаимными обязательствами, – то очень близкими приятелями, товарищами – это уж совершенно точно. Да и сейчас, в общем-то, остаемся. И что я, спрашивается, прицепился к этому дурацкому прошедшему времени? …В тот вечер я пришел в паб пораньше. А что? На работе все дела вроде как переделаны, начальства у меня, слава богу, нет, а домой идти – ни смысла, ни желания нет ни малейшего. У жены ночью съемка очередная, она если пока что еще и дома торчит, то все одно злая, как собака. Сидит за компьютером, сценарий правит – лучше и не подходи. Покусает на фиг. А котов и домработница вполне покормить может. Она у нас тетка хорошая, понимающая. К тому же, если так разобраться, то дома мне именно сегодня делать – ну совершенно нечего. Дел – никаких, ни по бизнесу, ни по писанине. Старый текст закончен, а на новый пока что никак с силами не соберусь. Плюс усталость какая-то совершенно нереальная накатила. И что остается? Читать? В телек утыкаться, уподобляясь прочим «дорогим россиянам»? Так жвачку для мозгов, типа детективов всеразличных, я читать год назад как прекратил, потому как времени жалко стало, на что-то серьезное силы находятся только по выходным, а к телевизору у меня – совершеннейшая идиосинкразия. Ну, за исключением футбольных трансляций, разумеется. Но их-то как раз и в пабе посмотреть можно. В хорошей компании и за пинтой «Гиннеса». И кормят там у нас совсем не плохо. Одни бараньи ребрышки чего стоят. М-м-м… Пальчики оближешь… Жена у меня, правда, еще лучше готовит. Вот только получается у нее это сделать – с чувством, с толком и с расстановкой – все реже и реже. Съемки. Гонки. Работа. Хотя, с другой стороны, – это, наверное, правильно. Попробовал бы меня кто заставить дома сидеть да у плиты стоять. Пришиб бы, наверное. А она чем хуже? …Ну, в общем, – пришел. Думаю, пока нет никого, с барменом потреплюсь. С Андрэ. Он у нас тоже филолог. Бывший. Как и я. Только жизнь по-другому немного сложилась. Но он – ничего, держится, доволен. На Думаю – прорвется. Обязательно. Я с ним люблю потрепаться, пока паб еще пустой. Потом-то он только и будет успевать заказы принимать. …Ан нет. Не потреплешься. Лысый уже сидит. Сжатый весь, как заведенная пружина. И пьет почему-то не привычный «Гиннес», а виски. Причем – даже безо льда. Странно… – Привет, – говорю, – Лех… И – бармену киваю, чтоб пинту наливал. – Привет, – отвечает. И показывает на стул рядом с собой. Значит – поговорить надо. Мы друг друга давно знаем. Если б он сказал «привет» и отвернулся, – значит, лучше не подходить. Человеку одному побыть надо. Нормальное явление. А так… …Взял свою пинту, сел, достал сигареты: – Рассказывай, что случилось? Молчит. Или не созрел еще, или с мыслями собирается. Потом вытянул из моей пачки сигарету, закурил. Нда, думаю. Хреново. Он ведь уже больше года как курить бросил. Ладно, приготовился слушать. Ждать, к счастью, пришлось недолго: – Слушай, Дим, когда от тебя жена уходила, ты что делал? Тут уж моя очередь пришла за сигаретами тянуться. – Да многое, делал, Лех. Сначала злился. Потом себя, ненаглядного, жалел. Потом уехал недели на две в Карелию в себе разбираться… – И как, разобрался? – Разобрался. – Ну и? – И вернул. Помолчали. – А как вернул? Я поморщился. – Да по-разному, – говорю, – И терпением. И любовью. И угрозами. Помолчали еще. Чокнулись: я пивом, он вискарем. Когда я увидел, какими порциями он его глотает, меня аж передернуло. – Что, даже угрожал? – Угрожал, – пожимаю плечами. – У меня тогда просто выхода другого не было. – Совсем? – Совсем. Он вздохнул, достал из моей пачки еще одну сигарету. – Чем угрожал-то? Я аж поперхнулся. – А вот это, Лех, позволь мне тебе не говорить. Потому как это – совершенно не твое дело и касается только меня и Машки. И больше никого. – Да я понимаю, – сутулится. – А скажи, ты на многое был тогда способен, чтобы ее удержать? – На многое? – переспрашиваю. – На все, Лех! На все… – Что, и убить бы мог? – Мог бы. Если б это потребовалось для того, чтоб она со мной осталась. Запросто. – Ни фига себе, – вздыхает. Потом помолчал и тронул меня за плечо: – А скажи, старик, что для тебя тогда было самым сложным? Теперь уже я вздохнул. Хлебнул пивка, потянулся за сигаретой. – Самым сложным, старый, было для меня решить – нужно или не нужно ее удерживать. А вот после того как решил – надо было просто идти до конца. А это уже всегда легче… – Вот! – заорал Лысый. – Вот оно! И как хлопнет своим кулачищем по столику. У меня кружка полупустая опрокинулась – и на штаны. Сижу, смотрю, как «Гиннес» по моим светлым джинсам стремительно растекается, и тихо фигею. А он вскочил, кинул на стойку тысячерублевку – и ушел ни с кем не прощаясь. Беда. Ну, бармен мне салфетки принес, я водителя позвал, дал ему ключи от квартиры, объяснил, где чистые джинсы лежат, – на тот случай, если жена уже на съемки отчалила. Закурил. Сижу и не знаю: смеяться мне или плакать. Ничего себе, думаю, вечерок начинается… …С женой со своей он все-таки развелся. А через полгода, неожиданно для всех, включая меня, женился на одной из Машкиных подруг. Моей Машки, разумеется. Не его. Я поэтому вначале и сказал, что сейчас общаться куда чаще приходится. Иногда, когда мы куда-нибудь выбираемся вчетвером, я ловлю на нас с Машкой его какой-то странный, немного отстраненный взгляд. И никак не могу понять, чего в этом его взгляде больше – зависти или осуждения… |
||
|