"Джеймс Блиш. Век лета" - читать интересную книгу автора

- Понятно, - вдруг сказал Квант. - Без центрального компьютера не
могу сказать точно, но вряд ли здесь нужна точность. По вашей системе
сейчас примерно двадцатипятитысячный год.
Этого последнего удара Мартелс перенести не смог. Его вновь
обретенное сознание, еще болезненно трепещущее от своего неожиданного
избавления от смерти, заваленное непонятными фактами, а теперь ощутившее
новую угрозу смерти, саму природу которой он не мог постичь, закружилось и
вновь провалилось в яму.
И в тот же самый момент на него набросились с холодной безмолвной
свирепостью. Квант _д_е_й_с_т_в_и_т_е_л_ь_н_о_ собрался вышвырнуть его.
Мартелс раньше и представить себе не мог, что кто-то может вышвырнуть
человека из его собственного сознания - а ведь это даже не было его
собственное сознание, он был здесь непрошенным гостем. Казалось, не было
никакой возможности сопротивляться, не за что даже уцепиться - даже если
бы он находился в своем мозгу, он не лучше любого другого человека своего
времени знал бы в какой части этого мозга обитает душа. Квант же,
несомненно, знал и вытеснял Мартелса оттуда с безжалостностью
самонаводящейся ракеты; и это ужасное вытесняющее давление было чисто
эмоциональным, без малейшего словесного намека, который мог бы помочь
Мартелсу сопротивляться.
Тронутый тлением зал заколыхался и исчез. И вновь Мартелс лишился
зрения и слуха. Чисто инстинктивно он зарылся... во что-то... и держался
изо всех сил, как вошь, которую шакал пытается стряхнуть со своей шкуры.
Ужасная тряска все продолжалась и продолжалась. И наконец осталась
лишь мысль, одна спасительная мысль:
"Я это я. Я это я. Я это я."
А затем, постепенно, каким-то чудом, натиск стал ослабевать. Как и
раньше, первым вернулся слух, слабые неясные отголоски музея, а затем
зрение, та же часть стены и пола и те же неровные памятники чему-то давно
прошедшему в еще более далеком будущем Мартелса.
- Похоже, я пока не могу от тебя отделаться, - сказал Квант. В его
усиленном голосе, казалось, звучало нечто среднее между ледяной яростью и
столь же ледяным изумлением. - Ну что ж, придется нам с тобой продолжить
общение. Все какое-то разнообразие, не только же быть оракулом для
туземцев. Но когда-нибудь, Мартелс-из-прошлого, когда-нибудь я застигну
тебя врасплох - и ты узнаешь величайшую вещь, которой не знаю я: как
выглядит загробная жизнь. Придет время, Мартелс... придет время...
Как раз вовремя Мартелс сообразил, что эти повторяющиеся слова были
гипнотической прелюдией к новому нападению. Зарывшись в то неведомое, что
спасло ему жизнь перед этим, ту неизвестную часть этого объединенного
сознания, которая принадлежала ему одному, он сказал с такой же
холодностью:
- Возможно. Ты можешь многому меня научить, если захочешь, а я
послушаю. А может и я смогу научить тебя чему-то. Но мне кажется, что я
также могу доставить тебе крайние неудобства, Квант; ты только что
продемонстрировал мне два возможных подхода к этому. Так что, пожалуй,
тебе лучше вести себя прилично и помнить, что кем бы ты ни был в глазах
туземцев, для меня ты далеко не бог.
Вместо ответа Квант просто не дал Мартелсу сказать ничего больше.
Понемногу солнце село и очертания предметов в зале слились с темнотой, но