"Джеймс Блиш. Век лета" - читать интересную книгу автора

отдельных людей; каждый раз, когда какой-нибудь Рейн или Соул пытался
исследовать ее в лабораторных условиях, она растворялась в тумане из-за
стремления исследователей назвать нежелательные результаты каким-то другим
именем. Непосредственное знакомство с телепатией здесь, указывало, что она
подчиняется обратной квадратичной зависимости или, другими словами,
ослабевает с расстоянием; и если птицы - даже птицы с птичьим мозгом
времен Мартелса - всегда могли ей пользоваться, она сначала, видимо, была
всего лишь какого-то рода маяком, по которому можно было распознать схожие
сознания и схожие намерения.
Такая способность, естественно, должна была угаснуть у разумных
существ в результате естественного отбора, поскольку разум выполнял те же
функции намного лучше. В результате, оставались лишь те непонятные
рудименты - нечто вроде аппендикса в сознании - которые так упорно сбивали
с толку наиболее четных оккультистов, начиная с Ньютона. Возможно,
психология толпы являлась еще одним подобным рудиментом; если так, она
явно была направлена _п_р_о_т_и_в_ выживания и должна была исчезнуть в
результате отбора еще быстрее. Даже у Птиц этого века она не имела
перспектив на будущее - но Мартелсу предстояло иметь с ними дело сейчас.
Другой вопрос: как Квант был связан с Тламом и Мартелсом? Находился
ли он в черепе Тлама, как Мартелс, или он по-прежнему размещался в
оболочке в музее, лишь протянув слабое духовное щупальце, связывающее его
с туземцем, может быть через посредство Мартелса? Мартелс считал, что
такое невозможно, но люди Третьего Возрождения запросто могли вновь
развить телепатию в человеке, как в его время были возрождены зубры, тем
более, что Квант был сделан носителем гипнотической и проецирующей силы.
Квант упоминал какую-то всеобщую взаимность, "в которой Птицы от природы
сильны". На _к_а_к_и_х_ законах основывается это явление? Квант,
несомненно, их знал, но вывести их с нуля невозможно, по крайней мере,
такому скептику, каким был Мартелс до того, как попал в эту эпоху, минус
веков двадцать промежуточных обдумываний этой проблемы.
Каковы бы ни были эти законы, они, похоже, сбивали Птиц с толку. В то
время как все более и более изнуренное тело человека, в котором жили три
сознания, продиралось сквозь колючки, лианы и папоротники, Птицы кружили
поблизости, щелкая клювами, пикируя, бранясь, хлопая крыльями, но не
приступая к последней смертельной атаке, которую Мартелс - и конечно, Тлам
- ожидал ежеминутно. Он чувствовал себя бычком, которого тащат по коридору
бойни, неспособным понять, что происходит, уверенным лишь в том, что
существа, которых он ранее считал просто причиняющими мелкие неудобства,
вдруг почему-то стали злыми.
Квант не помогал, даже не проявлял себя, но слабое самодовольное
гудение, как бы пробное вращение механизмов, где-то возле мозжечка Тлама
или глубже в стволе мозга говорил Мартелсу, что Квант все еще тут.
Конечно, хорошо, с одной стороны, что он не мешал навязанному Мартелсом
"Дранг нах зюден"; но в то же время, Мартелс не сомневался, что неистовая
ярость, с которой Птицы метались вокруг них, как буря из перьев, каким-то
образом связана с присутствием Кванта. В конце концов, ведь Квант сам
сказал, что является символом всего, что Птицы ненавидят и боятся. Теперь
Мартелс был уверен, что один человек, имеющий только свое собственное
сознание, был бы разорван на куски задолго до того, как увидел бы первое,
похожее на ворона, существо; тройственное существо уцелело отчасти потому,