"Лоуренс Блок. Бросок в Европу" - читать интересную книгу автора

- Ваша рукопись.
- Да. Книга - мой ребенок. Мой единственный ребенок. И прежде всего вы
должны заботиться о нем, мистер Таннер. Ребенок должен попасть на Запад.
Если при этом вам удастся спасти и мать... - опять улыбка, - тем лучше, я
буду вашим вечным должником. Но если кем-то придется жертвовать, спасайте
рукопись. По мне лучше жить в книге, чем во плоти. Слова живут дольше.
Он ополоснул чашку над раковиной, потом направился в спальню, решив
доказать, что он может спать всего лишь шесть часов в сутки. Я отодвинул
свою чашку и налил стаканчик коньяка. Конечно, я понимал, что с такой
обузой мне будет гораздо труднее, ко отдавал себе отчет и в другом:
переправлять Бутека из одной страны в другую куда как проще, чем доставить
очаровательную Софию из Риги, что в Латвии, в Провидено, что в штате
Род-Айленд.
Янос вернулся с ворохом крестьянской одежды, которая выглядела как
крестьянская одежда, и темно-каштановым париком, который выглядел как
парик. Вместе с рукописью Бутека и бутылкой коньяка я отнес все это в свою
комнату, где читал, пил и обдумывал наши дальнейшие действия, пока
остальные обитатели дома тратили шесть часов на сон.


***

В рукописи, единственном ребенке Бутека, было почти триста страниц. И
нести ее следовало так, чтобы нигде не потерять и не оставить. Я разделил
рукопись на четыре части, завернул в разрезанную на куски клеенчатую
скатерть, которая лежала на столе в моей комнате. Я, конечно, не собирался
переплывать Ла-Манш или Балтийское море, но полагал разумным предохранить
бумагу от влаги.
В шкафчике в ванной я нашел кольцо широкой липкой ленты. В комнате
разделся и лентой закрепил четыре "конверта" из клеенки на теле. На бедрах,
животе и спине. Снова оделся. Просторная крестьянская одежда все скрыла. Я
немного поскрипывал при ходьбе, но обращать внимание на такие мелочи не
стоило.
В другом, более продвинутом мире, вся рукопись без труда уместилась бы
на одном рулончике микропленки, который я мог проглотить в Белграде и
исторгнуть вместе с вторичным продуктом в Нью-Йорке. Эти технологические
достижения избавили бы меня от необходимости приклеивать клеенчатые
"конверты" к телу. Если мне что и грозило, так кратковременное расстройство
желудка. Несомненно, профессиональный секретный агент так бы и поступил.
Наверное, ничего другого не ждал от меня и Шеф. Но я не располагал ни
микрофонами в каблуках, ни фотоаппаратом в галстучной заколке, ни
баллончиком смертоносного газа, замаскированным под авторучку. Вот и
приходилось обходиться подручными материалами.
Карандашный портрет Тодора я сунул в карман. Из всего, что лежало в
кожаной папке, я не хотел расставаться только с ним. Адрес Софии я
запомнил, потом достаточно долго смотрел на ее фотографию и решил, что
смогу узнать ее даже в небольшой толпе. Сжег листок с адресом и фотографию
в пепельнице, книжки, которые привез с собой, поставил на полки Яноса
Папилова, а кожаную папку положил на кровать. Не торопясь пил коньяк, а
когда бутылка опустела, дом пробудился ото сна и подошло время завтрака.