"Лоуренс Блок. Взломщик в шкафу ("Берни Роденбарр")" - читать интересную книгу автора

счастливой звездой, Берни, раз заполучил Лучшего Зубного Врача в мире.
И Лучший Зубной Врач в мире безболезненно ввел мне новокаин, включил
бормашину, работающую на высокой скорости, и продолжил свою бесконечную
борьбу с кариесом. Боли я и впрямь не почувствовал. Мучительным, хоть и не в
физическом смысле, был разговор, который он завел.
Сначала все было хорошо. Начал он издалека:
- Вот что я тебе скажу, Берни. Тебе очень повезло с дантистом. Но это
сущая ерунда по сравнению с тем, как повезло мне. И знаешь, почему? Я
счастлив, что стал дантистом.
- Угу.
- Счастлив не потому, что гребу деньги лопатой. Тут за мной греха нет.
Я честно отрабатываю свои деньги и плату беру умеренную. Плачу добром за
добро. Да и само по себе дело очень благодарное. Большинство моих знакомых
дантистов поначалу хотели стать врачами в другой области. Не знаю, так ли уж
сильно они тяготели к медицинской науке. Просто их родители считали, что
врачи прекрасно устраиваются в жизни, потому детей и влекло в медицину.
Деньги, престиж и сознание, что ты помогаешь людям. Каждый согласился бы
служить людям, имей он такую престижную, хорошо оплачиваемую профессию.
- Угу.
- Говори членораздельно. Берни, я тебя не понимаю (Кудахтанье.) Шучу,
шучу, конечно. Как самочувствие? Боль есть?
- Угу.
- Разумеется, нет, наркоз действует. Так вот, все эти парни все-таки
предпочли стать дантистами. Может, они не смогли поступить в медицинские
колледжи. Многие толковые ребята заваливают экзамены. А может быть,
испугались долгой учебы - четыре года колледжа, потом интерном при больнице
два года, стажировка. Когда ты молодой, это кажется вечностью. В нашем
возрасте другое представление о времени, но тогда уже поздно строить планы,
верно?
Мы с ним были примерно одного возраста - ближе к сорока, чем к
тридцати, - рано еще паниковать. Крейг - рослый парень, повыше меня - эдак
сто восемьдесят два или три. Волосы у него каштановые с рыжеватым отливом,
короткие, к тому же он еще ерошит их постоянно. Лицо узкое, усыпанное
веснушками; нос длинный, крючковатый; добрые карие глаза, взгляд честный,
открытый. Год или два назад он отпустил усы на испанский манер - как у
красавцев, рекламирующих одеколоны для мужчин. Они были рыжее, чем волосы, и
не то чтобы мне не нравились, но все же хотелось бы, чтобы он их сбрил. Под
усами сверкали белизной невообразимой красоты зубы.
- Так вот, многие дантисты жалеют в душе, что не стали врачами, и
некоторые даже не делают из этого тайны. А еще полно таких, которые стали
дантистами, черт бы их побрал, просто потому, что хотели иметь в руках
ремесло, обеспечивающее хорошие деньги, и наше дело их устраивало - сам
устанавливаешь рабочие часы, постоянный заработок, никто тобой не помыкает,
работа вполне престижная, и все такое прочее. Я вот из таких, Берни, но со
мной произошло чудо. Хочешь скажу, какое?
- Угу.
- Я полюбил свое дело. Да, так оно и получилось. Я сразу понял одно -
эта профессия решает какие-то людские проблемы. Пусть это не проблемы жизни
и смерти, - доложу тебе, это меня еще больше устраивает. Мне бы не хотелось,
чтобы мои больные умирали. Пусть хирурги или терапевты переживают драмы. Я