"Лоуренс Блок. Восемь миллионов способов умереть ("Мэттью Скаддер" #05) " - читать интересную книгу автора

Нет, я никак не мог понять, что оно говорило.
И спросил:
- Это у вас контактные линзы?
- Что? Ах, глаза! Нет, это естественный цвет. Немного странный, правда?
- Необычный.
Теперь я понял, что выражало ее лицо. В нем таилось предвкушение.
- Красивые глаза... - пробормотал я.
Широкий рот смягчился, уголки губ начали раздвигаться в улыбке. Я
немного придвинулся, и она тут же упала ко мне в объятия - свежая, теплая,
жаждущая. Я целовал ее рот, шею, сомкнутые веки...
Спальня оказалась просторной и была залита ярким солнечным светом. На
полу - толстый ковер. Широкая постель на возвышении не убрана, а на обитом
ситцем кресле дремал черный котенок.
Ким задернула шторы, робко и выжидательно взглянула на меня и начала
раздеваться.
У нее было прекрасное, безупречное тело, просто мечта, а не тело, и
отдавалась она самозабвенно и истово. Я был поражен силой собственного
желания. И, однако, происходило все это на чисто физиологическом уровне.
Мысли мои были далеко, и воспринимал я ее, да и себя, как-то отстранение
словно наблюдал за нашими любовными играми со стороны.
Но было ощущение, близкое почти к полному блаженству. Я оторвался от
нее, и вдруг мне показалось, что нахожусь я где-то в другом мире, среди
бескрайних просторов, покрытых песком и высохшим кустарником. И мне
почему-то стало невыносимо грустно. К горлу подкатил ком, и захотелось
плакать.
Впрочем, ощущение это почти тут же прошло. Я так и не понял, чем оно
было вызвано и почему исчезло.
Она улыбнулась. Потом перевернулась на бок, лицом ко мне, и положила
руку на плечо.
- Мне было очень хорошо, Мэтт...

* * *

Я оделся, отказавшись от второй чашки кофе. Она взяла меня за руку и
проводила до двери. Еще раз поблагодарила и сказала, что как только
переедет, тут же сообщит мне новый адрес и телефон. Я ответил, что она может
звонить мне в любое время и без всякой на то конкретной причины. На прощание
мы не поцеловались.
В лифте я вспомнил ее слова: "Думаю, вы заслужили премиальные". И
усмехнулся: да, точнее не скажешь.
До гостиницы я добирался пешком. Пару раз останавливался: один раз
выпить чашку кофе и съесть сандвич, второй - чтобы зайти в церковь на
Мэдисон-авеню, где я хотел опустить в ящик для бедных пятьдесят долларов, но
затем сообразил, что сделать этого не смогу. Ким расплатилась сотенными, а
мелкими купюрами столько не набиралось.
Сам не пойму, откуда у меня взялась такая привычка. Вероятно, с тех
пор, как, бросив Аниту и мальчиков, я поселился на Манхэттене. Не знаю, что
делает церковь с этими деньгами, не думаю, чтобы они были нужны ей больше,
чем мне, но избавиться от этой новой привычки никак не удавалось. И как
только появлялись деньги, меня тут же охватывало некое странное беспокойство