"Александр Блок. Поэмы 1907-1921 годов " - читать интересную книгу автора

которые становились все уже и уже, и самый маленький круг, съежившись до
предела, начинал опять жить своей самостоятельной жизнью, распирать и
раздвигать окружающую среду и, в свою очередь, действовать на периферию.
Такова была жизнь чертежа, который мне рисовался, - в сознание и на слова я
это стараюсь перевести лишь сейчас; тогда это присутствовало преимущественно
в понятии музыкальном и мускульном; о мускульном сознании я говорю недаром,
потому что в то время все движение и развитие поэмы для меня тесно
соединилось с развитием мускульной системы. При систематическом ручном труде
развиваются сначала мускулы на руках, так называемые - бицепсы, а потом
уже - постепенно - более тонкая, более изысканная и более редкая сеть
мускулов на груди и на спине под лопатками. Вот такое ритмическое и
постепенное нарастание мускулов должно было составлять ритм всей поэмы. С
этим связана и ее основная идея, и тема.
Тема заключается в том, как развиваются звенья единой цепи рода.
Отдельные отпрыски всякого рода развиваются до положенного им предела и
затем вновь поглощаются окружающей мировой средой; но в каждом отпрыске
зреет и отлагается нечто новое и нечто более острое, ценою бесконечных
потерь, личных трагедий, жизненных неудач, падений и т. д.; ценою, наконец,
потери тех бесконечно высоких свойств, которые в свое время сияли, как
лучшие алмазы в человеческой короне (как, например, свойства гуманные,
добродетели, безупречная честность, высокая нравственность и проч.).
Словом, мировой водоворот засасывает в свою воронку почти всего
человека, от личности почти вовсе не остается следа, сама она, если остается
еще существовать, становится неузнаваемой, обезображенной, искалеченной. Был
человек- и не стало человека, осталась дрянная вялая плоть и тлеющая
душонка. Но семя брошено, и в следующем первенце растет новое, более
упорное; и в последнем первенце это новое и упорное начинает, наконец,
ощутительно действовать на окружающую среду; таким образом, род, испытавший
на себе возмездие истории, среды, эпохи, начинает, в свою очередь, творить
возмездие; последний первенец уже способен огрызаться и издавать львиное
рычание; он готов ухватиться своей человечьей ручонкой за колесо, которым
движется история человечества. И, может быть, ухватится-таки за него...
Что же дальше? Не знаю, и никогда не знал; могу сказать только, что вся
эта концепция возникла под давлением все растущей во мне ненависти к
различным теориям прогресса.
Такую идею я хотел воплотить в моих "Rougon-Macquar'ax" в малом
масштабе, в коротком обрывке рода русского, живущего в условиях русской
жизни: "Два-три звена, и уж видны заветы темной старины"... Путем катастроф
и падений мой "Rougon-Macquar'bi" постепенно освобождаются от русско
дворянского education sentimentale,[2] превращается в алмаз, Россия - в
новую Америку; в новую, а не в старую Америку. Поэма должна была состоять из
пролога, трех больших глав и эпилога. Каждая глава обрамлена описанием
событий мирового значения; составляют ее фон.
Первая глава развивается в 70-х годах - прошлого века, на фоне
русско-турецкой войны и народовольческого движения, в просвещенной
либерально семье; в эту семью является некий "демон", первая ласточка
"индивидуализма", человек, похожий на Байрона, с каким-то нездешними
порываниями и стремлениями, притупленными, однако, болезнью века,
начинающимся fin de siecle.[3]
Вторая глава, действие которой развивается в конце XIX и начале ХХ