"Жорж Блон. Индийский океан ("Великий час океанов" #3) " - читать интересную книгу автора

Англичанин, поняв, что к чему, пытается сменить галс, но Сюркуф совершает
новый маневр и пристает к "Кенту" с подветренной стороны кормовой частью
правого борта. "Кент" открывает огонь. Слишком поздно. Залпом сносит
брам-стеньгу "Конфьянса", но корпус судна не поврежден. В дальнейшее
развитие событий трудно поверить.
"Конфьянс" пристает к борту "Кента", и все англичане, бывшие на борту
судна, офицеры, матросы, солдаты и прелестные пассажирки - считают, что
французский парусник, поврежденный залпом, оказался в бедственном положении,
сдается и даже просит помощи. Они с любопытством смотрят через борт, словно
зрители в театре. Но вдруг раздаются взрывы гранат, и первая волна атакующих
оказывается на английском судне.
У корсаров в руках топоры, сабли, кинжалы, пистолеты. Гарнере, описывая
бой, использует выражение "грандиозная бойня". "Прошу разрешения обойти
молчанием тяжелые для меня воспоминания о тех, кто в смертельном объятии
соскользнул с палубы "Кента" в море и держался на воде с помощью одной руки,
поскольку во второй был зажат кинжал; многие попали меж двух судов, и их
раздавило". Капитан "Кента" погиб при взрыве гранаты, но бой продолжался под
командованием его старшего помощника; англичане все прибывали и прибывали.
- Черт возьми, да они воскресают!
Лишь позже Сюркуф узнал, что на борту "Кента" находилось кроме экипажа
еще двести пятьдесят моряков, снятых с горевшего британского судна. Несмотря
на численный перевес англичан, корсары одержали верх, и старпом "Кента"
спустил флаг. Почти тут же после боя на борту захваченного судна
восстановлен порядок. Сюркуф заранее дал своей команде два часа на грабеж
(так называемая доля дьявола), но он приказывает прекратить его, и ему
подчиняются. Он слышит крики пассажирок, которые заперлись в каютах.
Победители ломятся в двери.
- Оставьте дам в покое!
И дам оставляют в покое. Матросы, конечно, знают, что честный раздел
добычи по установившейся традиции - столько-то долей капитану, столько-то
офицерам в зависимости от чина, столько-то хирургу и т. д. - позволит им
вернуться домой богачами, если, конечно, они не растратят денег в оргиях, но
почему бы и еще не пограбить? Отметим абсолютную власть Сюркуфа.
Эпилог операции по захвату "Кента" лишний раз подтверждает его
непререкаемый авторитет у команды. Когда Сюркуф приводит английское судно в
Порт-Луи, его, как и четыре года назад, вызывает губернатор:
- Вы должны передать мне слитки и бочки с золотым порошком, которые
находились на борту судна.
На этот раз корсар не стал спорить:
- Если это золото не достанется мне и моим людям, оно не достанется
никому! Выбросить слитки и бочки за борт!
Охваченные тем же гневом, что и их главарь, матросы, по-видимому,
повинуются. Есть ли историческое подтверждение этого факта? Гарнере ничего
не сообщает по этому поводу. Подобное отношение к сокровищам, добытым в
тяжком бою, вполне соответствует девизу Сюркуфа: "Никто и никогда не может
помешать мне", хотя такие действия со стороны человека, умеющего
распорядиться своим состоянием, и вызывают удивление. Неизвестно также,
достал ли потом корсар со дна моря золото "Кента".

* * *