"Олег Блоцкий. Просчитался (Рассказ) " - читать интересную книгу автора

маринованных в Венгрии огурчиков, пачку сливочного масла, две бутылки
виноградного сока. Затем неторопливо соорудил толстенные бутерброды и разлил
янтарный пахучий сок по белым эмалированным кружкам.
Фирсов прекратил выбивать морзянку зубами и жадно уставился на
невиданные в этих местах деликатесы.
- Давай, налетай, - подбодрил Букреев земляка и первым ухватил толстыми
пальцами бутерброд.
- Есть еще вариант, - медленно двигались жирные губы толстяка. -
Самострел! Когда в караул заступишь и на пост пойдешь, то прострели там руку
или ногу. Но лучше в бок. Так надежнее.
- В тюрьму посадят, - поперхнулся Фирсов.
- Дурак, - снисходительно засмеялся Букреев. - Кому ты нужен? Возиться
с тобой, в прокуратуру таскать. На духов спишут. К медали не представят:
молодой еще, - на полном серьезе размышлял складской, - но и в тюрьму не
посадят. А когда самострел забацаешь, тогда и скажи ротному: "Если в Союз не
отправите, еще раз прострелюсь!" Как миленькие отправят. По шизухе. Полежишь
немного в центральном госпитале в Кабуле в отделении для придурочных, а
потом в Союз, на дембель, по комиссации.
- Так просто? - засомневался Фирсов.
- Конечно. Три месяца назад чурбана из первого батальона в Союз
отправили. И ему ничего! Что с шизика возьмешь? Да и офицерью лучше. Им
удобнее сплавить тебя, чем ходить и думать, когда ты еще прострелишься. А
если под трибунал отдавать, то им первым и вставят пистон.
- Больно будет, если стрелять.
- Конечно.
- Я так не хочу.
- Ишь какой! - растопырил сальные пальцы-сосиски Букреев. - Хочешь,
чтобы все даром.
- Хочу, - уныло согласился костлявый Фирсов, моментально подчистую
умявший все со стола.
Букреев развалился в кресле и протянул пачку "Явы" Фирсову.
Складской, как ленивый сытый кот, прикрыл глаза и замолчал. Фирсов
тянул сигаретный дым часто и глубоко.
- А хочешь жить так, как я? - спросил Букреев равнодушно, не открывая
глаз.
- Да! - встрепенулся солдат. - Да! Да! Витек, как друга прошу - помоги!
Выручи! Никогда не забуду! Родители в долгу не останутся! До гроба обязан
буду!
- Есть возможность.
- Что надо сделать?
- А ничего, - заявил Букреев и приоткрыл один глаз.
Лицо Фирсова вытянулось и стало похоже на неспелый огурец.
Глаз медленно захлопнулся, и Букреев внезапно замурлыкал:
- Есть человечек. Тобой интересуется. Согласишься - окажешься в раю.
- Кто?
- Пока неважно. Главное - согласие.
- Согласен! - ни секунды не медлил Фирсов. - Согласен, Витек, согласен!
Что я должен делать?
- Да ничего, - Букреев держал сигарету, картинно отставляя в сторону
мизинец. - В баньку сходить, спинку человечеку потереть, массажик сделать.