"Л.В.Бобров. По следам сенсаций " - читать интересную книгу автора

коллоиды.)
Но метаморфозы кусочка клея еще не закончились. Со временем студень
начинает терять воду. Настанет день, когда, потеряв вместе с водой чуть ли
не девять десятых своего веса, он превратится в твердый сухой стекловидный
комок. По той же причине черствеет хлеб, а на сыре появляются "слезинки".
Так вот: лаки и краски - тоже коллоидные системы. Независимо от того,
что служит растворителем: вода, клей или масло. Правда, высыханию масляных
красок в отличие от акварельных или гуашевых сопутствует чисто химический
процесс - окисление на воздухе. Тем не менее все равно перед нами старение в
физико-химическом смысле слова. Именно оно приводит к появлению трещин на
старинных картинах. Так что без особой натяжки можно утверждать, что
портреты действительно способны стариться. Ну, а сами оригиналы,
изображенные на этих портретах?
Студни бывают не только мертвые. Растительные и животные ткани - тоже
студни. В морях обитают живые студни - медузы. И примитивный одноклеточный
организм, и шедевр инженерного искусства природы - думающий мозг - все они
содержат студнеобразные системы.
Мы выпиваем в сутки около трех литров воды. Белки кишечных стенок
вбирают в себя воду и передают белкам крови, а та уже поставляет ее всем
тканям тела. Здесь опять, как и в случае с клеем, мы встречаемся с
набуханием. Оно играет важную роль в процессах жизнедеятельности (вспомните
припухлость от пчелиного укуса или от ожога крапивой. Это самое настоящее
набухание). А вот к старости ткани нашего тела удерживают воду все хуже и
хуже. Морщины - первый признак того, что тело утрачивает упругость, начинает
усыхать. Но если морщины - результат необратимых изменений, протекающих в
студнеобразной белковой системе, то не в физической ли химии следует искать
ключи к вечной молодости и красоте?
Как бы там ни было, хотел того Оскар Уайльд или нет, а и "Портрете
Дориана Грея" химику наверняка почудится неявный полунамек на
физико-химическое сходство в старении живых и неживых коллоидов. Впрочем,
для читателя, привыкшего не просто "глотать духовную пищу", а размышлять над
текстом, в понести Уайльда найдется немало иных поводов для новых
ассоциаций, аналогий, раздумий.
Увиденная сквозь магический кристалл причудливой фантазии писателя, еще
выпуклее, еще зримее предстает перед нами извечная драма природы - борьба
между силами разрушения и созидания, дисциплины и анархии, жизни и смерти -
старение организма. Эта борьба идет внутри нас с момента рождения. "Жизнь
есть смерть", - гласит известный парадокс, и это недалеко от истины. Не
успев появиться на свет, любое существо уже несет в себе зародыш гибели.
Более того, многие ученые убеждены, что процессы старения быстрее всего идут
не на склоне лет, а именно в детстве и зародышевой стадии. И законы
диалектики неумолимы: наша жизнь даже в пору расцвета не что иное, как
медленное, едва заметное, но верное и неотвратимое угасание. Пробьет час - и
бесстрастное зеркало посмотрит на нас потускневшими глазами, окаймленными
сетью морщин и блестками седины, - мол, здорово же ты изменился, дружище!
Старость...
Увы, не радость - это знали еще задолго до Оскара Уайльда. Неспроста,
видать, древние миротворцы наделяли своих любимых героев вечной молодостью и
красотой, а все "отрицательные персонажи" выглядели почему-то старыми и
уродливыми.