"Жан Бодрийяр "Прозрачность зла" [V]" - читать интересную книгу автора

подлежат обмену ни одно на другое, ни на какие-либо равные ценности. Они
не обладают той тайной сопричастности, которая составляет силу культуры.
Мы их уже не читаем, а лишь расшифровываем - по все более противоречивым
"ключам".
Здесь нет противоречия. Новая геометрия, новая экспрессия, новая
абстракция, новые формы - все это великолепно сосуществует во всеобщей
индифферентности. Именно потому, что все эти тенденции не обладают более
собственной гениальностью, они могут сосуществовать в одном и том же
культурном пространстве. Именно потому, что все они вызывают у нас чувство
глубокого безразличия, мы можем воспринимать их одновременно.
Артистический мир представляет собой странную картину. Будто имеет
место застой искусства и вдохновения. Будто бы то, что веками
чудесным образом развивалось, внезапно стало неподвижным, ошеломленным
собственным изображением и собственным изобилием. За любым конвульсивным
движением современного искусства стоит некий вид инерции, нечто, не
могущее выйти за свои пределы и вращающееся вокруг своей оси, со все
большей и большей скоростью повторяя одни и те же движения. Застой живой
формы искусства - и одновременно размножение, беспорядочная инфляция
ценности, многочисленные вариации всех предшествовавших форм (словно
движения чего-то уже мертвого). И это вполне логично: где застой, там и
метастазы. Там, где живая форма больше не распоряжается собой, где
перестают действовать правила генетической игры (как в случае рака),
клетки начинают беспорядочно размножаться. По существу в том хаосе,
который ныне царит в искусстве, можно прочесть нарушение тайного кода
эстетики, подобно тому, как в беспорядке биологического характера можно
прочесть нарушение кода генетического.


Пройдя через освобождение форм, линий, цвета и эстетических
концепций, через смешение всех культур и всех стилей, наше общество
достигло всеобщей эстетизации, выдвижения всех форм культуры (не забыв при
этом и формы антикультуры), вознесения всех способов воспроизведения и
антивоспроизведения. Если
раньше искусство было, в сущности, лишь утопией, или, иначе говоря,
чем-то, ускользающим от любого воплощения, то сегодня эта утопия получила
реальное воплощение: благодаря средствам массовой информации, теории
информации, видео - все стали потенциальными творцами. Даже антиискусство
- наиболее радикальная из всех артистических утопий - обрело свои
очертания с тех пор, как Дюшамп изобразил ерш для мытья бутылок, а Энди
Вархоль пожелал стать машиной. Все индустриальное машиностроение в мире
оказалось эстетизированным; все ничтожество мира оказалось преображенным
эстетикой.
Говорят, что великое начинание Запада - это стремление сделать мир
меркантильным, поставить все в зависимость от судьбы товара. Но эта затея
заключалась скорее в эстетизации мира, в превращении его в
космополитическое пространство, в совокупность изображений, в
семиотическое образование. Помимо рыночного материализма, мы наблюдаем
сегодня, как каждая вещь посредством рекламы, средств массовой информации
и изображений приобретает свой символ. Даже самое банальное и непристойное
- и то рядится в эстетику, облачается в культуру и стремится стать