"Николай Владимирович Богданов. Когда я был вожатым (Пионерские повести) " - читать интересную книгу автора

нитками.
Звено "Спартак", как самое сильное, несло охрану вишневого сада, чтобы
деревенские мальчишки не оборвали первый сбор. Угощение родителей первыми
вишнями входило в наш план "удивить - победить".
Котов и Шариков отправились чинить-паять старые ведра, кастрюли,
умывальники. С ними на фуражировку отправился и Аркадий за "старшого",
чтобы ребят не обидели.
Они имели задание добыть для карасей сметаны - ведь известно, что
карась любит жариться в сметане.
Маргарита и Франтик, который, оказывается, в прошлом году все лето
продавал газеты на улицах Москвы, отправились попробовать, пойдут ли
книжки Мириманова.
Со мной в лагере работали, наводя "ажур", ребята из звена имени
Либкнехта, оставшиеся без своего звеньевого.
И, как всегда, в "орлином гнезде" сидел дежурный, наш
"впередсмотрящий", который должен был все видеть и обо всем предупреждать.
Это сооружение на старом дубе, выросшем на опушке парка и вот уже лет
сто ведущем борьбу с непогодами и ветрами в одиночку, сделали сами ребята.
По их уверению, когда-то на нем было орлиное гнездо, о чем
свидетельствовали засохшие на вершине ветви. Они сплели из ивовых прутьев,
устелив сеном,довольно крепкое сооружение и уверили меня в необходимости
держать там постоянную стражу.
В нем любил сидеть Франтик и петь песни по-польски. Это он проделывал,
когда оставался один. Он обожал этот уединенный пост. На высоте, в
"орлином гнезде", по его уверению, ему приходили самые замечательные
фантазии. И это было интересней всего.
Сегодня в гнезде дежурил кто-то из ребят звена имени Либкнехта.
А напротив, на обрывистом берегу ручья, сидел наш враг - батрак Васька
и дразнился. Он так надоел, что никто уже не обращал внимания на его
глупые и мерзкие слова. Это его доводило до исступления. Кричал он до
хрипоты.
Аркадий тоже вначале возмутился - хотел догнать и вздуть его. Потом
решил "зайти с тыла", сесть рядком и распропагандировать, как
солдата-бедняка, оказавшегося по глупости в белой армии. Потом плюнул -
ладно, самому надоест, устанет - перестанет.
А сегодня, послушав хриплые Васькины выкрики: "Эй вы, голопузые,
бесстыжие, краснорожие!", "Кресты поснимали - красные тряпки повязали.
Черти вас будут за них хватать, в кипящую смолу мордами макать..." - и
прочие самые непотребные слова, Аркадий сказал:
- А все-таки надо эту проблему решить. Приедут родители, начнется у нас
смотр, все честь по чести, а он вдруг с того берега и начнет шпарить... А?
Что получится? Чепе, чрезвычайное происшествие, выражаясь военной
терминологией!
Проблема решилась весьма неожиданным образом.
Васька вдруг примолк. Я это не сразу заметил. Мне только показалось,
что в природе что-то изменилось к лучшему. Стал слышней милый треск
кузнечиков в траве.
Наступил какой-то покой. Я даже огляделся и заметил, как в жаркой
тишине летнего дня таинственно возникают на дорогах пыльные вихри.
"Значит, время - полдень, - еще подумал я, по деревенской примете. -