"Андрей Богданов. Тайны Московской Патриархии (Исторические расследования) " - читать интересную книгу автора

устроил".

Иов довольно пространно, но без излишних похвал государю рассказал о
русско-шведской войне и участии Федора Иоанновича в воинских походах, не
преминув остановиться на молебнах новгородского митрополита Александра, а
особенно на своем собственном служении во славу русского оружия и
самодержца. Как огромная победа русского оружия и православного благочестия
было представлено отражение набега на Москву в 1591 году крымского хана
Казы-Гирея (которого Иов называет Мурат-Тиреем). Еще бы: руководил обороной
столицы Борис Годунов, к тому же в народе упорно ходили слухи, что именно
правитель "навел" крымчаков, "бояся от земли про убойство Дмитрия". Так что
патриарху пришлось посвятить описанию сей "великой победы" (без боя) больше
места, чем многолетней шведской войне.
"Мы же паки возвратимся на предлежащее... - вспомнил несколько
поздновато Иов о теме своего сочинения, - благочестиваго царя и великого
князя Федора Иоанновича всея Руси по достоинству изрядныя добродетели
похваляя". Но похвалы касались скорее частного человека, чем
государственного деятеля. Кротость, милосердие, нищелюбие, смиренномудрие,
"всенощное бдение и непрестанные к Богу молитвы", которые Господней милостью
охраняли Российское царство от междоусобий, ересей и неприятельских
нашествий, - вот, пожалуй, все, что обрел положительного в своем герое Иов.
Пространно описывая благочестивую кончину Федора Иоанновича и цитируя
свои собственные обширные речи по этому случаю, патриарх подчеркивал, что
доселе "царский корень" российских государей не пресекался: "...ныне же...
грех ради всего народа православного християнства... царьского его корени
благородных чад не остася, и по себе вручив скипетр благозаконной своей
благоверной царице и великой княгине Ирине Федоровне всея Руси".
Живописно изобразив скорбь овдовевшей царицы и ее плач над телом мужа,
Иов отметил: "Изрядный же правитель, прежереченный Борис Федорович, вскоре
повеле своему (так!) царьскому синклиту животворящий крест целовати и обет
свой благочестивой царице предавати, елико довлеет пречестному их царьскому
величеству. Бе же у крестьного целования сам святейший патриарх и весь
Освященный Собор". Итак, преемницей Рюриковичей на российском престоле стала
царица Ирина.
Когда во время похорон государя все архиереи, сановники и народ
безутешно рыдали, "благочестивая же царица от великия печали и сама близ
смерти пребывала", тогда "изрядный правитель, прежереченный Борис Федорович
сугубу печаль в сердце своем имущи, и об отшествии к Богу благочестивого
царя сетовал, и о безмерной скорби благородной сестры своей благоверной
царицы рыдал, и земного правления тишину и мир с опасением устраивал".
По мнению Иова, царица Ирина Федоровна наследовала трон своего супруга,
а истинный правитель Российского государства Борис Годунов был и оставался
преемником Ивана Грозного. Это мнение было высказано после 8 января, когда
от имени царицы было объявлено о всеобщей амнистии, касающейся и самых
тяжких преступников, о которой патриарх упоминает.
Однако и царствование Ирины, и правление Бориса были весьма и весьма
сомнительными для подданных Российского государства. Летописи и сказания
повествуют, что богомольный Федор Иоаннович и не мыслил нарушать вековые
традиции. Его жена не только не короновалась на царство (это придумал только
Лжедмитрий I для Марины Мнишек), но и не присутствовала официально на