"Евгений Богданов. Чайный клипер (Повесть)" - читать интересную книгу автора

уложив вещи в сундучки и получив расчет за рейс, увидеться с семьями. Тем,
кто не имел родных, - а таких на корабле было немало, - представлялась
возможность походить по твердой земле, отдохнуть, покутить в портовых
тавернах, забыв на время о штормах и трудной работе на мачтах.
Егору приход в порт доставил не радость, а, наоборот, заботы. Ведь он
прибыл не домой, а в чужую страну, и если капитан спишет его с корабля, он
окажется тут без крова, без родных и знакомых, и быть может, даже без
работы. Поэтому он испытывал противоречивые чувства. Ему, конечно, было
интересно сойти на берег и посмотреть, как живут англичане. И в то же
время опасения за свою судьбу и всевозможные сомнения неотступно
преследовали его.
Но в конце концов он сам убежал из дому и, несмотря на дедовский запрет,
нанялся в команду на чужеземный корабль. На кого же сетовать? Придется
как-нибудь приспосабливаться к новой жизни.
Капитан никого пока не пустил на берег - до приезда представителей
компании. Примерно через час к борту "Пассата", стоявшего на рейде среди
других парусников, подошел шестивесельный ял, и по трапу поднялся пожилой,
с седыми бакенбардами солидный господин в черном сюртуке и блестящем
цилиндре - служащий фирмы "Стивенсон энд Компани". Капитан встретил его на
борту и повел в каюту.
Там они пробыли недолго. Вскоре боцман выстроил команду на шканцах1, и
капитан объявил, что "Пассат" пойдет к пристани под разгрузку. После нее
команда получит жалованье и будет отпущена на берег.
Боцман велел матросам разойтись по местам, а представитель компании
спустился по трапу в свой ял и отбыл, помахав на прощанье цилиндром.
Пока барк снимался со стоянки, Егор слонялся по палубе и глядел, как
моряки выбирали якорь, поворачивая вымбовками шпиль2, на который
наматывается якорный трос, как следом за буксиром барк приближался к
пристани.
"Пассат" тихо подошел к причалу и ошвартовался. После этого матросы
открыли грузовые люки и с помощью талей3 принялись поднимать из трюма
бочки со смолой и тюки со льном. Боцман послал Егора на пристань грузить
смолу на ломовые повозки - их подъехало к кораблю от пакгаузов больше
десятка.
Разгрузка судна затянулась до середины следующего дня. Когда трюмы
опустели, моряки почистились, переоделись и пошли в каюту капитана за
расчетом. Егор терпеливо ждал, пока жалованье получат все, и подошел к
капитану последним.
- Ну что же, рашен... - сказал капитан, когда Егор приблизился к столу. -
Получи и ты свой заработок: два фунта и четыре шиллинга4. И мы на этом
расстанемся. Я ведь говорил, что беру тебя только до Лондона. Помнишь?
Егор молча кивнул.
- Распишись вот здесь, - капитан ткнул пальцем в ведомость, и когда Егор
расписался, спрятал ее и захлопнул крышку денежного ящика. - Я тобой
доволен, рашен. Такой парень, как ты, нигде не пропадет. Желаю удачи! Гуд
бай.
- Гуд бай, сэр, - отозвался Егор, но не уходил, а стоял перед Стронгом,
переминаясь с ноги на ногу и зажав в кулаке свои два фунта и четыре
шиллинга.
- Что ты еще хочешь? - спросил капитан.