"Владимир Богомолов. Момент истины (В августе сорок четвертого...), часть II, Главы 51-99" - читать интересную книгу автора

сахар и, как он сам мне потом признался, "чуть не прослезился".
Когда же она попалась ему на глаза в четвертый или пятый раз, он
уловил, что, проходя мимо теплушек с людьми и зовя, как и всегда, сына,
она время от времени поглядывала на платформы с техникой, словно считала.
Под вечер он последовал за ней в город и там на разрушенной улице еле
успел юркнуть в развалины, вовремя заметив, как она подняла руку на
уровень глаз, чтобы при помощи зеркальца, зажатого в кулаке, на ходу, не
оборачиваясь, проверить, не ведется ли за ней наблюдение. Спустя полчаса
она вывела его на окраину к старенькому домишку, где потом мы взяли в
подвале радиста и передатчик, но уже в ту минуту, когда, заметив
зеркальце, Таманцев юркнул в развалины, участь "Анны Ивашевой" (настоящую
фамилию, имя и личность установить не удалось), квалифицированного агента
абвера, судя по всему, обрусевшей немки, была решена.
Я видел ее через неделю на следствии: абсолютно осмысленный, холодный
взгляд, поджатые губы, гордая осанка, во всем облике - презрение и
ненависть. Она категорически отказалась отвечать на вопросы, молчала до
самого конца, однако, уличенная показаниями радиста и вещественными
доказательствами, была осуждена и расстреляна.
Женщина, помешавшаяся после гибели на фронте двух сыновей, - это была
отличная оригинальная маска с использованием и эксплуатацией великого,
присущего всем нормальным людям чувства - любви к матери.
"Ивашева" действовала на узловых станциях в наших оперативных тылах
ровно четыре недели. Страшно даже подумать, сколькими жизнями заплатила
армия за этот месяц ее шпионской деятельности...
Перед вылетом из Лиды мы с Поляковым все обсудили и оговорили. Наши
выводы вкратце выглядели так:
наблюдение за движением эшелонов ведется в Белостоке или, что
вероятнее, в Гродно. Это стационарное слежение: маршрутникам или фланерам
продержаться сутки и более непосредственно на железнодорожном узле со
строгим охранительным режимом практически невозможно;
наблюдение ведется не одиночкой, а как минимум двумя агентами.
При перевозке реактивной артиллерии - "катюш" - на каждой платформе
находится часовой, установки наглухо задраиваются брезентами, под которые
подкладываются дощатые каркасы и кипы сена, изменяющие конфигурацию груза.
Так что определить, что это "катюши", а тем более отличить в эшелоне
"М-13" от "М-31", может только квалифицированный специалист с зорким
глазом, человек,
имеющий отличную военную и агентурную подготовку, причем полученную в
последние полтора-два года, то есть знающий новую боевую технику.
И в Гродно и в Белостоке мы начали с выяснения режима на
железнодорожных узлах. Оказалось, что никто из посторонних не смог бы
находиться сколько-нибудь длительное время на путях, в депо и служебных
помещениях, оставаясь незамеченным. Парные патрули военной комендатуры
были ретивы и по-настоящему бдительны; стоило нам потолкаться у эшелонов,
как на нас обратили внимание и предложили предъявить документы. Места
ожидания для гражданских пассажиров, перроны и пристанционные территории
находились под круглосуточным наблюдением транспортной милиции и отделений
госбезопасности. Такой строгий порядок и в Гродно и в Белостоке соблюдался
с момента освобождения.
На обеих станциях меня не оставляло неприятное чувство какой-то