"Владимир Богомолов "Срам имут и живые, и мертвые, и Россия" (публицистика)" - читать интересную книгу автора

девять только общевойсковых армий, они действовали по единому общему
плану, и, брать город или не брать, определялось не командующим армией, а
Ставкой. В войну это знали даже штабные писари, почему это неизвестно
всесильному в изображении Г.
Владимова смершевцу и адъютанту командующего, автор не объясняет.
Второе задание Светлоокова еще несуразнее: он дает адъютанту чистую
карту и предлагает тайком переносить на нее все пометки с карты
командующего армией, предупредив, что разговор "смертельно секретный" и "в
случае чего" карту надо съесть. В первый момент мелькает предположение,
что Светлооков работает на немецкую разведку, но потом утверждаешься в
мысли о его умственном помешательстве: стоило адъютанту заявить и показать
эту карту, и Светлооков, по законам военного времени, заплатил бы за это
даже не должностью, а жизнью.
При изображении Отечественной войны в литературе крайне важен "воздух",
атмосфера времени, а она менялась. Если в 1941 году в период отступления и
чудовищных поражений военачальники и командиры были для Сталина
изменниками и трусами, то осенью 1943 года, когда Красная Армия успешно
наступала на тысячекилометровом фронте, они уже были победителями. Эта
перемена явно обозначилась после 24 июля, когда в Указе Верховного Совета
СССР впервые возникло словосочетание "офицерский состав", в августе
началось более широкое награждение военнослужащих и всяческое выделение и
стремление приподнять офицеров, а тем более генералов.
Г. Владимову невдомек, что армия - это сложный жесткий организм с
четко, ригидно определенными функциями, правами и обязанностями каждого, и
потому, к примеру, не только командующий, но и командир полка -
подполковник или майор - понес бы матом предложившего ему исполнить
обязанности цензора, что, однако, безропотно делает в романе Кобрисов.
Писателю невдомек, что и в 1943-м, и в 1945-м для командующего армией
или члена Военного Совета майор из "Смерша" был мелкой сошкой, он не имел
даже права обращения к генералам, это являлось прерогативой начальника
отдела контрразведки армии (штатнодолжностная категория "полковник -
генерал-майор"), по одному тому появление Светлоокова на заседаниях
Военного Совета и унижение им там пяти или шести генералов - это эпизод не
из реалистического романа, а сценка из театра абсурда.
Я далек от мысли идеализировать советский генералитет, разные это были
люди, и функционировали они так же, как, впрочем, и Г. Гудериан, в
системе, основанной на страхе и принуждении. Однако только по незнанию или
умышленно их можно изображать такими примитивными недоумками, какими они
выглядят в романе Владимова, и такими униженными, опущенными, как бедолага
Кобрисов, и, главное, выиграли войну все же они, а не апологетируемые
писателем "гений и душа блицкрига" Гудериан и бросивший в трудную минуту
свою армию Власов.
Я далек от идеализации войны на любом уровне и в любой период, победа
досталась поистине чудовищной ценой, огромной, небывалой кровью, однако,
когда мне говорят, что мы воевали не так и делали совсем не то, я никогда
не оправдываюсь и объясняю: "Мы были такими, какими были, но других не
было".
Когда пишешь или даже упоминаешь о цене победы, о десятках миллионов
погибших, ни на секунду не следует забывать, что все они утратили свои
жизни не по желанию, не по пьянке, не в криминальных разборках или при