"Владимир Богомолов "Срам имут и живые, и мертвые, и Россия" (публицистика)" - читать интересную книгу автора

своих бывших соотечественников - не только генералов - "побелевшими от
злости глазами". Это читательское восприятие, сам же писатель в одном из
многочисленных интервью о своем методе говорит: "Это все тот же добрый
старый реализм, говоря по-научному - изображение жизни в форме самой
жизни".
Впрочем, есть один русский генерал, которого Г. Владимов изображает с
такой же любовью и пиететом, как и Гудериана:
"Он резко выделялся среди них: в особенности своим замечательным
мужским лицом: Прекрасна, мужественно-аскетична была впалость щек:
поражали высокий лоб и сумрачно-строгий взгляд: лицо было трудное, отчасти
страдальческое, но производившее впечатление сильного ума и воли: Человеку
с таким лицом можно было довериться безоглядно:"
В реальной жизни в лице этого человека прежде всего отмечались рябинки,
но писатель рисует икону, и по выраженной тенденции автора романа
читатель, возможно, уже догадался, что речь идет о генерале А. А. Власове.
3 или 4 декабря 1941 года (перед "днем конституции") он якобы находился
в ограде церкви Андрея Стратилата, в полутора километрах от Лобни, и
единственный во всем Западном фронте владел ситуацией и, хотя вся Красная
Армия отступала, он, конечно же: ("Двадцатая армия наступает, власовцы!").
Hо главная его слава впереди - как пишет Владимов: ":будет его армия
гнать вперед немцев: от малой деревеньки Белый Раст на Солнечногорск -
побудив и приведя в движение все пять соседних армий 3ападного фронта: он
навсегда входил в историю спасителем русской столицы:".
Здесь уже, мягко выражаясь, чистое сочинительство. Hазначенный
командующим 20-й армией 30 ноября 1941 года Власов с конца этого месяца и
до 21 декабря болел тяжелейшим гнойным воспалением среднего уха, от
которого чуть не умер и позднее страдал упадком слуха, а в первой половине
декабря - вестибулярными нарушениями. Болезнь Власова и его отсутствие в
течение трех недель на командном пункте, в штабе и войсках зафиксированы в
переговорах начальника Генерального штаба маршала Б. М. Шапошникова и
начальника штаба фронта генерала В. Д. Соколовского с начальником штаба
20-й армии Л. М.
Сандаловым; отсутствие Власова зафиксировано в десятках боевых приказов
и других документов, вплоть до 21 декабря подписываемых "за" командующего
Л. М. Сандаловым и начальником оперативного отдела штаба армии комбригом Б.
С. Антроповым.
Поскольку отсутствие Власова, как предположили, будет замечено немецкой
разведкой, 16 декабря, по указанию свыше, было организовано его интервью
якобы в штабе - Власов находился в армейском госпитале - с американским
журналистом Л. Лесюером. Впервые на командном пункте армии Власов появился
- всего на час - в полдень 19 декабря в селе Чисмены. Он плохо слышал, все
время переспрашивал и был крайне расстроен, когда ему доложили, что
"командование фронта очень недовольно медленным наступлением армии" и что
"генерал армии Жуков указал на пассивную роль в руководстве войсками
командующего армией и требует его личной подписи на оперативных
документах".
Замечу, что 20-я армия под Москвой по силам была слабее по крайней мере
четырех других армий и, может быть, потому вызывала у Ставки и
командования фронтом нарекания. Утверждение писателя о том, что она
привела "в движение все пять соседних армий Западного фронта!", не