"Владимир Осипович Богомолов. Иван " - читать интересную книгу автора

мало!» - стискивает мне руку так, что хрустят суставы пальцев и я
изгибаюсь от боли.
- Ты мне понадобишься! - предупреждает он, затем, взяв трубку, звонит в
третий батальон и разговаривает с его командиром капитаном Рябцевым.
- ...к тебе подъедет Катасонов - поможешь ему!.. Он сам объяснит... И
покорми в обед горяченьким!.. Слушай дальше: если меня будут спрашивать
артиллеристы или еще кто, передай, что я буду у вас в штабе после тринадцати
ноль-ноль, - наказывает Холин. - И ты мне тоже потребуешься! Подготовь схему
обороны и будь на месте...
Он говорит Рябцеву «ты», хотя Рябцев лет на десять старше
его. И к Рябцеву и ко мне он обращается как к подчиненным, хотя начальником
для нас не является. У него такая манера; точно так же он разговаривает и с
офицерами в штабе дивизии, и с командиром нашего полка. Конечно, для всех
нас он представитель высшего штаба, но дело не только в этом. Как и многие
разведчики, он, чувствуется, убежден, что разведка - самое главное в боевых
действиях войск и поэтому все обязаны ему помогать.
И теперь, положив трубку, он, не спросив даже, чем я собираюсь
заниматься и есть ли у меня дела в штабе, приказным тоном говорит:
- Захвати схему обороны, и пойдем посмотрим твои войска...
Его обращение в повелительной форме мне не нравится, но я немало
наслышан от разведчиков о нем, о его бесстрашии и находчивости, и я молчу,
прощая ему то, что другому бы не смолчал. Ничего срочного у меня нет, однако
я нарочно заявляю, что должен задержаться на некоторое время в штабе, и он
покидает землянку, сказав, что обождет меня у машины.
Спустя примерно четверть часа, просмотрев поденное дело{1} и стрелковые
карточки, я выхожу. Разведотдельский «додж» с кузовом, затянутым
брезентом, стоит невдалеке под елями. Шофер с автоматом на плече расхаживает
в стороне. Холин сидит за рулем, развернув на баранке крупномасштабную
карту; рядом - Катасонов со схемой обороны в руках. Они разговаривают; когда
я подхожу, замолкнув, поворачивают головы в мою сторону. Катасонов поспешно
выскакивает из машины и приветствует меня, по обыкновению стеснительно
улыбаясь.
- Ну ладно, давай! - говорит ему Холин, сворачивая карту и схему, и
также вылезает. - Посмотрите все хорошенько и отдыхайте! Часика через
два-три я подойду...
Одной из многих тропок я веду Холина к передовой. «Додж»
отъезжает в сторону третьего батальона. Настроение у Холина приподнятое, он
шагает, весело насвистывая. Тихий холодный день; так тихо, что можно,
кажется, забыть о войне. Но она вот, впереди: вдоль опушки свежеотрытые
окопы, а слева спуск в ход сообщения - траншея полного профиля, перекрытая
сверху и тщательно замаскированная дерном и кустарником, ведет к самому
берегу. Ее длина более ста метров. При некомплекте личного состава в
батальоне отрыть ночами такой ход (причем силами одной лишь роты!) было не
так-то просто. Я рассказываю об этом Холину, ожидая, что он оценит нашу
работу, но он, глянув мельком, интересуется, где расположены батальонные
наблюдательные пункты - основной и вспомогательные. Я показываю.
- Тишина-то какая! - не без удивления замечает он и, став за кустами
близ опушки, в цейсовский бинокль рассматривает Днепр и берега - отсюда с
небольшого пригорка видно все как на ладошке. Мои же «войска» его,
по-видимому, мало интересуют.