"Владимир Богомолов. В кригере " - читать интересную книгу автора

голову, уточнил: - Перспективная!.. Есть соображение назначить вас командиром
роты автоматчиков в прославленное трижды орденоносное соединение, - приподнятым
голосом значительно проговорил он. - Служить там -- высокая честь для офицеров,
и с таким боевым опытом, как у вас...
- Разрешите, товарищ подполковник... В мае месяце... в Германии я сдал
предварительные экзамены в Академию имени Фрунзе, прошел собеседование и...
- Не тормозите!.. - вскинув страшную обгорелую голову и глядя на меня мрачно
и, более того, с неприязнью, вдруг недовольно воскликнул или даже вскричал
майор. - Вы что - фордыбачничать?.. Кар-роче!
Я в то время еще не знал значения глагола "фордыбачить" -- майор почему-то
произносил "фордыбачничать" - только сообразил, что это нечто недостойное
офицера, однако не использовать казавшуюся мне столь реальной возможность
поехать в академию в Москву я просто не мог.
- Прошел собеседование и двадцать второго мая приказом командующего семьдесят
первой армии зачислен кандидатом в слушатели... - продолжал я, несколько сбитый
недоброжелательным выкликом майора. - Я должен прибыть, в академию!.. Меня там
ждут...
- Вам сказано - кар-роче!!! - снова вскинув изуродованную голову, закричал
майор возбужденно, с таким раздражением и неприязнью, что я осекся. -- Вам
объяснили, а вы опять?!!
- ...У меня мама инвалид первой группы... нуждается в постоянном уходе, -
послышался за плащ-палатками в той половине кригера писклявый, совсем не
офицерский, просительный голос очередного взводного. - Отец погиб, и она
полностью одна... Понимаете - полностью! Прошу вас, товарищ капитан, душевно...
по-человечески... Прошу оставить меня в Хабаровске или неподалеку от него, чтобы
я мог...
- Вы здесь матерью не спекулируйте! - строго и недовольно зазвучал в той
половине вагона окающий басовитый командный голос. - Вы не на базаре!.. О вашей
мамочке райсобес позаботится - советская власть еще не кончилась!.. А ваша
обязанность - не канючить здесь как майская роза и не шантажировать старших по
званию чужой инвалидностью, а честно выполнять свой воинский долг!.. Лично вы
годны к строевой службе без ограничений!.. Явитесь за предписанием завтра к
пятнадцати ноль-ноль! Идите!..
В этот момент старшина, положивший на стол старшему лейтенанту документы
очередных офицеров, взял у подполковника какую-то бумагу и, просматривая ее на
ходу, поравнявшись со мной, вполголоса недовольно сказал, как в ухо дунул: "Не
задерживайте!"
Позднее я сообразил, что в обеих половинах кригера это были отработанные в
обращении уже с сотнями или тысячами офицеров безотказные конвейерные погонялки:
резкое, отрывистое "Короче!", требовательное, приказное "Не задерживайте!" или
"Не тормозите!", осаживающее, унизительное "Вы не на базаре!" и
удивленно-возмущенное, наповал уличающее любого в тупости или наглости "Вам
объяснили, а вы опять?!!". В нашей половине вагона подстегивали таким образом
офицеров обгорелый майор - он делал это неприязненно, раздраженно и зло; капитан
- сдержанно и устало, как бы по обязанности; и сухощавый старшина - строго и
осуждающе, хотя ему-то по званию торопить нас, а тем более делать замечания не
полагалось. Ни подполковник, ни разглядывавший в лупу наши документы старший
лейтенант в этом участия не принимали, последний, как я заметил, расписывался
или что-то помечал на анкетных листах, но за время моего нахождения в кригере,
помнится, и слова не проронил.