"Григорий Богослов. Слово 30: О богословии четвертое, о Боге Сыне второе " - читать интересную книгу автора

преступление мое (Пс. 58:4), тогда как речь не о действительном грехе, но о
таком, которого нет. Также: уповая не на праведность нашу (Дан. 9:18), то
есть потому, что мы не сотворили правды. То же самое открывается и из
последующего. Ибо что называется волею Отца? - что всякий верующий в Сына
спасен будет и сподобится последнего воскресения (Ин. 6:40). Ужели же на это
есть воля Отца, а воли Сына нет? Или и то не по воле Сына, что о Нем
благовествуют или в Него веруют? Но кто этому поверит? Иначе такую же имеем
силу и то, что слово, слышимое от Сына, не есть слово Сына, но Отца (Ин.
14:24). Но с какой стороны ни смотрю, не могу найти, а думаю не найдет и
другой кто, каким бы образом общее было собственностью кого-либо одного.
Если так будешь рассуждать о воле, то рассуждение твое будет правильно и
весьма благочестиво, в чем я уверяю и что подтвердит всякий благомыслящий.
В-восьмых, представляют они изречения: да знают Тебя, единого истинного
Бога, и посланного тобою Иисуса Христа (Ин. 17:3). И: никто не благ, как
только один Бог (Лк. 18:19). Но мне кажется, что весьма легко дать на это
решение. Ибо если слова: "единого истинного", приложить к Отцу, то какое
дашь место самосущей Истине? А если таким же образом понимать будешь слова:
"единому премудрому Богу (1 Тим. 1:17), единому имеющему бессмертие, во
свете живущему неприступном (1 Тим. 6:16); царю веков нетленному,
невидимому, единому премудрому Богу (1:18)"; то погибнет у тебя Сын,
осужденный на смерть, или на тьму, или на то, чтоб не быть ни премудрым, ни
царем, ни невидимым, ни, что главнее всего, вовсе Богом. А вместе с прочим,
как ни утратить Ему и благости, которая преимущественно принадлежит единому
Богу? Но думаю, что слова: "единого истинного Бога", сказаны в отличение от
богов несуществующих, но нарицаемых богами. Ибо не было бы присовокуплено: и
посланного тобою Иисуса Христа, если бы выражение: истинного Бога,
противополагалось Христу, а не вообще шла речь о Божестве. Слова же никто не
благ заключают в себе ответ вопрошающему законнику, который признавал
благость во Христе, как в человеке. Он говорит, что добро в высочайшей
степени принадлежит единому Богу, хотя и человек называется добрым,
например: добрый человек из доброго сокровища выносит доброе (Мф. 12:35). И:
дал царство лучшему (???????) тебя (1 Цар. 15:28), говорит Бог Саулу, имея в
виду Давида. Также: Благотвори, Господи, добрым (Пс. 124:4). Сюда же
относятся места, где похвалены те из нас, до которых достигли потоки первого
Блага, хотя и не непосредственно. Итак, если я убедил тебя, то хорошо, а
если нет, что скажешь, по своим предположениям, в ответ утверждающим, что в
других местах Писания Сын называется единым Богом! А где именно? - В
следующих словах: Сей есть Бог твой, и никто другой не сравнится с ним, и
вскоре потом: после Он явился на земле и обращался между людьми (Вар. 3:36,
38). Что это сказано не об Отце, а о Сыне, это доказывает последнее
добавление. Ибо Сын общался с нами телесно и пребывал с дольними. Если же
одержит верх та мысль, что это сказано не против мнимых богов, а против
Отца, то в рассуждении Отца будем побеждены тем самым, что старались
противопоставить Сыну. Но что может быть бедственнее и вреднее того, как
уступить над собой такую победу?
В-девятых, указывают следующее выражение: будучи всегда жив, чтобы
ходатайствовать о нас (Евр. 7:25). Что ж? И весьма таинственно, и весьма
человеколюбиво! Ибо ходатайствовать значит здесь не отмщения искать, по
обычаю многих ходатаев (что было бы некоторым образом унизительно), но
молить за нас, в качестве посредника, как и о Духе говорится, что он