"В.Болдырев. В тисках (Приключенческая повесть)" - читать интересную книгу автора

исхожена вдоль и поперек.
Дверка кабины захлопнулась, взревел мотор, самолет развернулся, взметая
лыжами снежную пыль, и понесся по белому полю замерзшей протоки, подпрыгивая
на застругах. Приникли к иллюминаторам, прощаясь с Омолоном...
И вот тяжелый караван, громыхая гусеницами, несется сквозь воющую темь
по льду Чаунской губы. Широким языком замерзший залив глубоко врезается в
чукотскую тундру. Это видно на морской карте, развернутой у меня на коленях.
Идем курсом на устье Чауна, где разместилась база оленеводческого совхоза,
организованного Бурановым.
Там снарядим свой торговый олений караван. Оттуда кратчайшим путем
можно проникнуть в сердце Чукотки, к отшельникам Анадырских плоскогорий.
Прокладываю курс, орудуя транспортиром и линейкой, как заправский
штурман. Кажется, ледовый рейс окончится благополучно: сделали половину
пути - вышли на середину Чаунской губы.
Пурга не стихает, беснуется с прежней силой; снежные космы бьются в
зеркальные окна, как подстреленные чайки. Словно плывем в белых волнах.
Хорошо за стеклами утепленной кабины! Клонит ко сну, укачивает на
пружинистых подушках комфортабельных сидений. Вспоминаю трудные дни перед
выходом в снежный рейс...
В Певек мы перелетели с Омолона без всяких приключений. На следующий
день в кабинете начальника Горного управления состоялось бурное совещание.
Против экспедиции во внутреннюю Чукотку возражали местные ветераны. На
Чукотке они прожили много лет и утверждали, что сейчас не время для такой
операции. Опыт окружной торговой экспедиции окончился плачевно:
представители фактории были убиты при весьма загадочных обстоятельствах, да
и случай с разгромом стад Чаунского совхоза, зашедших в верховья Анюя, тоже
свидетельствовал о неблагоприятной обстановке.
Старожилы предлагали подождать завершения коллективизации в районах,
прилегающих к неспокойному сердцу Чукотки.
- Время не ждет! - рявкнул из своего угла Костя. - Давно нужно было
кулачье прижать. А вы цацкаетесь, двадцать лет ходите вокруг да около. А они
оленей у Чаунского совхоза хапнули? Хапнули. Местных работников к себе не
пускают? Не пускают. К "верхним людям" их отправляют? Отправляют.
Несознательных тундровиков вокруг себя мутят? Мутят. Сила тут нужна...
Характер у Кости горячий, решительный. Слишком экспансивное выступление
вызвало недовольные реплики.
Старожилы, работавшие среди чукчей по двадцать лет, великолепно изучили
их прямодушный характер и предпочитали действовать убеждением, примером,
увещеванием. В этом они видели смысл национальной политики в неосвоенных
районах Чукотки.
Я задумался.
"Не странно ли, что в последние годы эти увещевания не давали толку? В
центральной Чукотке происходили какие-то непонятные сдвиги. Стада крупных
оленеводов увеличивались, власть их укрепилась, подняли голову шаманы,
хозяйство Чукотки, разорванное на два непримиримых полюса - коллективное в
приморских районах и откровенно частновладельческое во внутренних
территориях, - плясало на месте. Правильны ли эти полумеры сейчас, когда
жизнь всего края готова так стремительно шагнуть вперед?"
Последнее слово в те времена оставалось за представителями Дальнего
строительства. Но я так погрузился в собственные мысли, что не заметил