"Михаил Болотовский. Телеграмма" - читать интересную книгу автора

- Скорбит, - раздался голос сзади. Мы обернулись. В нескольких метрах
от нас стоял Гурко. Ветер раздувал его редкие волосы. Расстегнутая замшевая
курточка развевалась им в такт. Гурко был крепко пьян.
- Скорбит, - повторил он.
- Отчего скорбит? По какому такому поводу?
- Балаховский, ты не знаешь? Ты в натуре не знаешь? - оживился Гурко.
Оживление его было явно нездоровым. По всему было видно, что Гурко
собирается сообщить про Петрова какую-то гадость.
- В натуре.
- Ну, вообще... - И Гурко развел руками. - Ты что, с Луны свалился?
Ведь Рашидов умер. Или застрелился, один черт. Помер, короче, Шараф
Рашидович.
- А Петров...
- А Петров был его единственным переводчиком. Понимаешь ты:
единственным. На весь Советский Союз. Вообрази, какие бабки! Нет, этого
нельзя вообразить!
- Саша, разве Петров знает узбекский? - спросила моя жена.
Гурко демонически захохотал.
- Ни слова! Ни слова он по-узбекски не знает! - закричал он. Потом
осекся, посмотрел на тещу и сестру тещи, сидевших под грибом. Но те, по
счастью, были увлечены какой-то беседой. - Конечно, ни хрена он по-узбекски
не знает, - продолжил Гурко на сей раз гораздо тише. - Ему прямо из ЦК
подстрочники привозили. Нарочным привозили, фельд, блядь, егерем.
Наверху, на гребне нависавшей над пляжем дюны, появилась Самохина.
- Это же якутские прииски! Клондайк! - уже шипел Гурко. - За один
только семитомник... можете себе представить...
Самохина пронесла свое богатое тело вниз по лестнице и направилась к
нам. Я сделал Гурко предостерегающий жест.
- Степанида - свой человек, - сказал он. - Не пори муру.
- Свой, - согласился я. - Мы вообще все свои люди. Знать бы только,
кто доносы куратору московского отделения пишет.
Самохина приблизилась к нам, огляделась по сторонам и спросила:
- Петров, животное, скорбит?
- Скорбит, - сообщил Гурко.
Степанида повернулась к нему и принюхалась.
- И ты тоже животное, - сказала она. - В баре успел напиться?
- В баре! - охотно согласился Гурко. - А где еще? Не пойду же я,
видный русский писатель, искать первого мая дежурный винный магазин?..
Кстати, никто не хочет выпить? Отметить, так сказать, начало творческого
отпуска.
- Ой, иди ты к лешему, - гневно сказала Самохина. - Я сюда что,
водку пить приехала? Тем более, что у меня теперь английская диета. Плюс
йога. Категорически исключено употребление спиртного. Просто категорически.
- Ну, самую малость! - не унимался Гурко.
- Если только самую малость, - неожиданно согласилась Самохина.
Через пять минут мы уже сидели в баре. Гурко заказал две бутылки водки
и соленые орешки.
- Кто же орешками водку закусывает? - возмутился я. - Орешки к пиву
хорошо, а не к водке. Там что, бутербродов никаких нет?
- Рута! - заорал Гурко, повернувшись к буфетчице. - Рута, красавица