"Сергей Болотников. Дом, полный чудес" - читать интересную книгу автора

у кровати?
Напрасно. Взору открылась обычная комнатушка. Бревенчатые необшитые стены,
крашенные какой-то темной олифой. Низенький потолок, с которого свисает
одинокая, засиженная мухами лампочка без абажура. Потрепанного вида железная
койка у стены, выстланная рваным синим одеялом с инициалами В.И. Некрашеный
занозистый пол, весьма грязный. В уголке, похожая на громадного паука,
примостилась древняя печка-буржуйка, ржавая, потемневшая от копоти. У одного из
окон дорогущий стол из орехового дерева, на полированной столешнице которого
остались жирные черные круги, возможно, от керосиновой лампы. Сама она стояла
тут же, подвинутая к окну.
Были еще три сундука в дальнем темном углу и белая крашеная дверь с медной,
ярко сияющей даже в полутьме ручкой.
Я остановился в недоумении. Такого декора не ждешь от людей, вроде бы
обеспеченных. Но и на цитадель темных сил это вовсе не похоже. Они что,
совершали свои обряды прямо тут, на убогом полу? Скорее всего, второй уровень
маскировки, подумалось мне, и я, миновав стол, направился к двери. В тот момент
я совсем не боялся, и даже присутствие идола совы совсем не пугало. Так,
наверное, чувствуют себя люди, попавшие в эпицентр урагана, в его мертвую зону.
Печка-буржуйка стояла с открытой заслонкой и была абсолютно пустой - либо
угли из нее выгребли, либо вообще никогда не топили. Под половицами что-то
скреблось. Мыши, наверное.
Ухватившись за сияющую ручку двери, я потянул ее на себя. Тихо скрипнули
петли, и моему взору открылось то, что было за ней.
Мое сердце испуганно стукнуло и замерло, а сам я ощутил, как ноги
подкашиваются и перестают меня держать. Три пары ненавидящих глаз смотрели из
открывшегося проема. Оранжево-желтые живые глаза, вмещающие всю дикую звериную
ненависть. Они жгли, как огонь, высасывали из меня жизнь. Мой взгляд помутился,
и я рухнул на грубый пол, в последнем усилии пытаясь закрыться от этих
пронизывающих взглядов. Мелькнуло и пропало воспоминание о недавнем сне.
Сколько я так бессильно лежал на плохо ошкуренных досках, не знаю. Я тихо
плакал и ждал гибели, царапал ногтями дерево пола. Эти взгляды те же, что и у
совы на крыше, только сильнее во много раз.
Через бесконечное по моим меркам время я поднялся. А еще через сколько-то
сумел взглянуть в эти жуткие глаза еще раз.
Три совы по-прежнему сидели по ту сторону двери. Их взгляд перестал быть
жгуче-оранжевым, а глаза сменили свой цвет на темно-коричневый. Нарисованы они
были мастерски, как и совы. Сидя на полу в метре от двери, я не мог различить
мазков.
Картина, глупая картина. Подавив безумное желание засмеяться, я протянул руку
и коснулся одной из птиц. Гладкий холст с тихим шуршанием прогнулся под пальцем,
и изображение совы исказилось. Судя по всему картина занимала весь проем.
- Глупая картина, - произнес я вслух, а потом встал и захлопнул дверь.
Дождь заунывно постукивал в окна, позвякивал уцелевшими стеклами в створке
окна, через которое я проник сюда. Под подоконником натекла целая лужа. Я заново
оглядел комнатушку.
Пустая. Дорогой стол и недорогая стальная кушетка. Что я должен здесь искать?
И почему тот же Степан не вернулся, увидев столь обычную обстановку?
Или она не была тогда такой?
Мой взгляд метнулся к массивным сундукам у стены. Сделанные из прочных досок,
с железными углами - я не находил никаких признаков замка. Его и не было, потому