"Андрей Тимофеевич Болотов. Жизнь и приключения Андрея Болотoва (Описанные самим им для своих потомков) " - читать интересную книгу автора

угощать праздничным пиршеством. Что ж касается до меня и до сестры моей, то
наилучшее наше утешение составлял сад, наполненный тогда множеством плодов.
В самое то время надлежало его обивать, и наше наиприятнейшее упражнение
было подбирать отрясенные яблоки и груши, которых последних такое было тогда
множество, что я никогда с того времени их столько не видывал.
Между тем как все сие происходило, и мы помянутым образом все лето жили
дома, отец мой находился с полком в лагере. По наступлении ж осени назначено
было полку сему зимовать в Эстляндии, и мы получили письма, чтоб и нам туда
приезжать по первому зимнему пути.
Таким образом, не успела настать зима, как собравшись отправились мы из
своей деревни и, препроводив недели две в дороге, приехали благополучно
сперва во Псков, а потом в деревню к сестре моей большой; ибо мы положили к
ней заехать и пробыть у ней несколько дней для отдохновения.
Время сие, каково ни коротко было, однако со мною случилось опять
происшествие, достойное замечания потому, что при случае сем подвержен я был
опять немалой опасности. Хоромы у сестры моей были совсем не те, в каких мы
прежде бывали, но совсем иные. В небытность нашу перестроился зять мой и
снабдил себя уже домиком получше прежнего. Итак, по любопытству моему
надобно мне было все их исходить и все пересмотреть, что в них было. К сему
избрал я не то на другой, не то на третий день нашего приезда
послеобеднешнее время, в которое все спали. Как у всех псковских помещиков
обыкновение есть строить и располагать хоромы особым образом и так, чтоб
всегда было две половины: одна жилая, а другая для гостей через сени,
порожняя, и всегда чистая и прибранная, то расположены были хоромы и у зятя
моего точно таким же образом. В сию-то гостиную и порожнюю половину
забравшись один, начал я все пересматривать и перебирать, что в ней было.
Тут, к несчастью, попалось мне на глаза ружье, стоявшее в уголку за стульями
и, как думать надобно, поставленное тут нарочно для того, чтоб никто его не
трогал, ибо было заряжено для стреляния по птицам. Но никто того не
воображал себе, что я пойду сюда один и буду так любопытен, что похочу
неотменно его и все устроение его замка видеть; однако сие любопытство чуть
было не лишило меня жизни. Каким образом сие произошло и что я с ним делал,
того истинно уже не помню, а только то знаю, что оно вдруг в руках у меня
выстрелило, и я получил такой толчок, что я упал без памяти и без чувств на
пол; ружье подле меня, а по всей горнице посыпалась дробь и куски большого
зеркала, в которое прямо я выстрелил и расшиб его в несколько сот частей.
Звук выстрела разбудил всех спящих и привлек множество людей ко мне. Меня
нашли без памяти лежащего, и сколько сперва испужались, столько досадовали
потом на мою резвость и дурачливость, которая верно бы также не прошла мне
даром, если бы сестра, любившая меня чрезвычайно, не упросила мать мою сию
вину мне отпустить и в доме ее меня за то не наказывать.
Погостив несколько дней у сестры и распрощавшись с нею, продолжали мы
свой путь далее и приехали наконец к отцу моему благополучно.
Мы нашли его стоящего с полком своим на зимних квартирах в Эстляндии, и
он имел квартиру на мызе[30] Удрих, и довольно покойную. Дом был хотя
деревянный, но не тесный и обитый внутри ткаными гарусными обоями и
прибранный, впрочем, изрядно. Полковая церковь поставлена была тут же на
дворе в одной службе.
Как в сей раз увидел я впервые полковую жизнь, находясь в таких летах,
что мог уже несколько помнить и чувствовать, то была она для меня поколику