"Полина Бон. Записки фотомодели (Стразы вместо слез) " - читать интересную книгу автора

утирают мокрой тряпкой. Я слышу, как чей-то голос обращается ко мне:
- Вы можете говорить? Расскажите мне, что произошло?
Значит, я еще жива. Если вам задают такие вопросы - значит, все
нормально. Все как обычно. Мы все время хотим знать, ЧТО произошло, но почти
никогда не задаем вопрос ПОЧЕМУ...
Если вы хотите, я расскажу вам все. Как было. С самого начала.
Слушайте. Только не перебивайте идиотскими вопросами типа "А какое отношение
этот человек имеет ко всему происходящему?". Приготовьтесь к тому, что
события и люди в моем рассказе будут перескакивать во времени и
пространстве, как кадры клипа или рекламного ролика, в котором за пятнадцать
секунд нужно намешать такой коктейль из правды и лжи, чтобы покупатели
выбрали именно этот товар. Мой рассказ будет похож на глянцевый журнал, по
страницам которого беспорядочно разбросаны лица и бренды, где самые
сокровенные слова перемешаны с рекламными слоганами и где между страниц, на
дорогих рекламных вставках, искусно покрытых лаком, фольгой или тиснением,
живу я - всегда разная и непохожая на саму себя... Неуловимая, как отблеск
бриллианта. Такова уж моя жизнь.

Глава вторая

Перелистаем книгу моей жизни в начало. Вернемся в то время, где еще нет
Виктории Дольче, особняков, похожих на съемочные площадки мексиканских
сериалов, фотовспышек, крутящихся рулеток, воздуха с непременной
тошнотворной влажной вонью сигарного дыма и голосов, которые бы отлично
подошли персонажам с картин Иеронима Босха...
Мне четырнадцать лет. И у меня еще прежнее имя, которым меня назвали
при рождении: Карина Каджар. Я нахожусь в мире несбыточных грез, поэтому вся
моя жизнь проходит в сослагательном наклонении. Многочисленные лукавые и
манящие "если бы" и безапелляционно-безысходные "но" ведут непрекращающуюся
войну, опустошающую мое сознание и отнимающую все силы. Я трачу очень много
сил на то, чтобы обойти все эти опасные мины в виде "но" и "если бы" и
убедить себя в том, что я счастлива. Каждая моя мысль, каждое воспоминание
или надежда превращаются в настоящий лабиринт, ведущий в неизвестность. Мои
мысли и фантазии похожи на затейливую арабскую вязь родовых книг семейства
Каджар.
Если бы мой прадед не был свергнут, остался шахом и не убежал бы в эту
северную страну, где родились мои родители и где родилась я, то через два
года я должна была бы стать женщиной. Так записано в родовых книгах. В день
моего шестнадцатилетия моя мать с процессией поющих прислужниц и двенадцати
девственниц сопроводили бы меня в хамам. Здесь после омовения банная
служительница - тайаба-аль-хамам - подготовила бы меня к таинству первой
брачной ночи. Все это время прислужницы и девушки пели бы заклинания,
отгоняющие злых духов.
Обнаженную, со свечой в руке, меня ввели бы в центр банного зала.
Здесь, в клубах пара и благовоний, на мраморном ложе, тайаба-аль-хамам
тщательно вымыла бы мое тело и открыла мне все плотские тайны. Под звуки
песен и молитв я должна была выйти из хамама в легком одеянии, пропитанном
розовым маслом, и с покрытой головой. В следующую после омовения ночь
родители жениха прибыли бы в дом моего отца, а моя мать и мои подруги
покрыли бы мои руки узорами из хны.