"Борис Бондаренко. Залив Терпения" - читать интересную книгу автора

в куклы играть. Василий с вызовом ответил:
- А зачем? Мне и так хорошо.
Таня с сомнением посмотрела на него и явно не поверила, что ему так уж
хорошо. Василий торопливо сказал:
- Ладно, чего насухую разговаривать, давай-ка выпьем... - И со
значением добавил: - Помянем старое...
Таня выпила, не морщась, закусила лимоном и усмехнулась:
- Помянуть покойника можно, а старое - вспоминают.
Василий, задетый ее тоном, сказал, сдерживая злость:
- Где уж нам, со свиным-то рылом, в таких тонкостях разбираться.
Таня небрежно бросила, не глядя на него:
- Напрасно обижаешься, к слову так пришлось. Я воспитывать тебя не
собираюсь. Да и не так уж ты не прав, ведь говорят же - кто старое помянет,
тому глаз вон.
Это показалось Василию совсем уж обидным, он стал думать, как ответить
ей, но тут в соседней комнате, за дверью, раздалось какое-то кряхтенье, а
затем - чей-то тонкий жалобный голос. Василий не сразу понял, что это плачет
ребенок. Таня быстро встала и пошла в комнату. Через минуту она вернулась с
маленьким круглолицым человечком на руках, изумленно вглядывавшимся во все
круглыми и темными, как спелые вишни, глазами. Таня, - с преображенным,
светившимся радостью лицом, - прошлась по комнате, бережно прижимая его к
себе красивыми сильными руками. Даже походка у нее изменилась - стала
плавной, неторопливой. Остановившись перед Василием, она горделиво спросила:
- Ну, каковы мы?
- Это что же, твой? - спросил Василий.
- Нет, дядин, - радостно засмеялась Таня. И маленький человечек
неудержимо заулыбался, качая большой головой, обнажая розовые десны с
четырьмя торчащими в них зубами.
- Мальчик?
- Ну конечно, - сказала Таня таким тоном, словно во всем мире рождались
одни только мальчики. - Сын, сынище...
Она поцеловала его в редкие темные волосы и сказала:
- Ну, ты посиди пока, а мы наши дела сделаем.
И ушла на кухню.
Василий прошелся по комнате, оглядел шкафы, туго набитые книгами, -
многие были на каких-то иностранных языках, - чудные картинки на стенах, -
видно, художник и рисовать-то как следует не умел, не сразу и разберешь, что
намалевано, - машинально отметил, что мебель в квартире дорогая, даже
занавески на окнах из какого-то плотного, красивого материала, из которого
можно было бы, наверно, штук пять приличных платьев сшить.
Почему-то неприятно было ему, что у Тани родился сын. "Интересно,
сколько ему? С год, наверно, крупный пацан..." И тут же Василий сообразил,
что если так, то Таня наверняка была беременна, когда они встретились, и в
изумлении покрутил головой: "Вот это да... Хват-баба... Решила, видно,
погулять напоследок..." На всякий случай он все же спросил, остановившись на
пороге кухни:
- Сколько ему?
- Скоро девять.
- И только-то? - удивился Василий. - Крупный мальчишка.
- А мы с мелочью не связываемся. Мы - такие...