"Борис Бондаренко. Бедняк " - читать интересную книгу автора

даже не хотел, чтобы у тебя появлялись друзья, и заранее ревновал тебя к
ним, - читала мои письма, сидя в душной комнате за столом, заваленном
учебниками...
Когда я вернулся в Москву, тебя уже не было, - ты опять провалилась. Я
еще не знал, что ты решила больше не поступать в МГУ, и писал бодренькие
письма - ничего, все будет хорошо, на следующий год обязательно поступишь. А
тут еще, как назло, беда случилась со мной, - я проболел целый месяц и так
задержался с экзаменами, что ехать к тебе было уже поздно. А ведь если бы
очень захотел - смог бы поехать, хотя бы на несколько дней. Но я еще ничего
не понимал. И уже без особого огорчения написал тебе о том, что мне и в это
лето не удастся поехать к тебе, - снова целина, - и опять считал, что до
нашей окончательной встречи осталось всего два месяца. Я все еще был уверен,
что узы, связывающие нас, слишком крепки, чтобы их могло что-то разорвать.
А потом от тебя вдруг целый месяц не было писем. Я был уверен, что ты
поехала в Москву, и вдруг - твое короткое сухое письмо, в котором ты
сообщала, что поступила в мединститут в нашем городе. Я трижды перечел его,
прежде чем его смысл окончательно дошел до меня... И первое, что пришло мне
в голову: "А как же я? Сколько же нам еще быть врозь?" И представь себе, что
я, глупец, искренне считал тебя виноватой в нашей разлуке! Я убеждал себя,
что ты просто струсила, побоялась привалиться, - как будто мало было двух
провалов! - и, значит, только ты виновата в том, что мы не вместе. Поистине
странная и удивительная логика! Я написал тебе раздраженное письмо с грудой
упреков, и ты, совершенно справедливо обидевшись на меня, не отвечала мне
два месяца, пока я сам не запросил пощады. Ты снова стала писать мне - но
теперь твои письма были лишь бледной тенью прежних. И я начал понимать, что
теряю тебя. А зимнее свидание только ухудшило наши отношения - ты не
принимала никаких моих упреков и часто отвечала мне довольно грубо и
насмешливо. Я растерялся - и с этой растерянностью уехал, не зная, что
делать. Потом опять долгий перерыв в нашей переписке, и наконец это страшное
письмо, - даже не письмо, а записка, без обращения и подписи, - ты просто
извещала, что на днях выходишь замуж и наши отношения и переписка теряют
всякий смысл... Что со мной было, Лиля! Только тогда я понял, как любил тебя
и что потерял... Вот уж поистине - "что имеем - не храним, потерявши -
плачем". Я насобирал денег и первым же рейсом улетел к тебе. Но ты уже не
жила у себя - твоя мать сухо сказала мне, что ты переехала к мужу, и наотрез
отказалась дать его адрес. Но я все-таки узнал, где ты живешь, и на
следующий день, простояв два часа напротив твоего нового дома, увидел тебя.
Сначала только тебя, а потом уж его, твоего мужа. Ты выглядела обычно, - как
я ни всматривался, не мог заметить никаких перемен. А я не понимал, почему
ты выглядишь так же, как всегда, как и в те дни, когда мы были вместе. Ведь
что-то, хоть немного, но должно же было измениться в тебе! Ведь прежняя ты
не могла идти с ним, не могла любить его, не могла целовать его, не могла
отвечать на его ласки... Смешно? Наверно. Но мне тогда было не до смеха.
Тогда я стал разглядывать его, твоего мужа, - и странно и дико мне было, что
я стою, украдкой разглядывая тебя, а рядом с тобой идет о н, твой муж. Он
шел, заботливо поддерживая тебя под локоть, и был такой большой,
самоуверенный и важный, что я подумал - вот почему ты вышла за него. Он,
вероятно, сделал то, чего не мог сделать для тебя я, - спас от одиночества,
тоски, неуверенности... Не знаю, прав ли был я. Почему-то мне трудно было
вообразить, что ты любишь его, - я слишком хорошо помнил, как ты любила