"Я не собираюсь жениться..." - читать интересную книгу автора (Холлдорсон Филлис)

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Громкий голос Кирстен прорвался сквозь паутину его мыслей и вернул внимание к телефонной трубке:

– Сэм, ты еще там?

– А… Да, – неуверенно пробормотал он. – Да, я здесь, но у меня уже нет времени. Ждут пациенты…

– Да, конечно, – быстро ответила Кирстен, – но позволь занять еще минуту твоего времени. Корали просила напомнить, что в воскресенье день рождения Джима и ты приглашен на ужин.

Черт побери! За работой он совсем забыл о дне рождения Джима. И что теперь делать? Чтобы отказаться от приглашения, нужен предлог не менее серьезный, чем собственная смерть. Между их днями рождения было всего две недели, и ни один праздник не обходился без приглашения друг друга с самых детских лет.

Но в это воскресенье он не может показаться у них. Кирстен будет там, а он только что поклялся себе больше с ней не видеться!

– Сэм! Что случилось? – Голос Кирстен звучал несколько нервозно, и Сэм сообразил, что она ждет его ответа.

– Извини, – сказал он, усиленно пытаясь привести мысли в порядок и придумать правдоподобный предлог для отказа. – Мне надо было раньше сказать Корали, но… но я буду занят в воскресенье. – О проклятье! Такое дурацкое объяснение никого не удовлетворит. – То есть… то есть я хочу сказать, что, пока моего коллеги нет, я… я работаю и по выходным.

– Ну, это не страшно, – уверенно ответила Кирстен. – Праздник начнется вечером, в пять часов.

Сэм покрылся испариной, и не из-за жары на улице. Он никогда не умел лгать, и эта попытка тоже провалилась.

Ему ничего не оставалось, как сказать, что он придет, а до воскресенья постараться придумать подходящую причину для того, чтобы не показываться там.

Он положил трубку и откинулся в кресле.

Все Бакли и Кирстен провели оставшееся время, приводя в порядок и украшая для праздника большой сад позади дома. Столы решено было поставить среди роскошных кустов красных, розовых и желтых роз и клумб с хризантемами, календулой и астрами великолепных золотистых, розовых и фиолетовых оттенков.

К субботнему вечеру все блюда, которые можно хранить до следующего дня, были готовы и поставлены в холодильник. Праздник предполагался с размахом. Пригласили лучших друзей Джима, а его дочерям разрешили привести своих друзей-ровесников. Большинство из них были незнакомы Кирстен, но ее это не беспокоило. Раз здесь будет Сэм, ей больше никто не нужен.

Время в клинике в воскресенье тянулось для Сэма еще медленнее, чем обычно, и к тому моменту, как он принял последнего пациента, перекусил сэндвичем и кофе в кафе Кэтти на Мэйн-стрит и добрался до дома, было уже два часа. Слишком поздно, чтобы отказываться от приглашения Джима!

После разговора с Кирстен он решил, как только выдастся свободное время, основательно подумать над уважительной причиной для отказа от приглашения, но так этого и не сделал. Не было времени, ему постоянно мешали, и придумать он так ничего и не смог. На ум приходила только идея притвориться больным, но кто, как не Джим, знал лучше всех, что Сэм никогда не болеет, а, наоборот, являет собой образец отличного здоровья. К тому же все утро он принимал пациентов, поэтому этот вариант уже не подходил.

Если смотреть правде в глаза, приходилось все же признать, что на самом деле он не хотел избежать ни празднования дня рождения Джима, ни встречи с Кирстен.

От этой мысли его снова бросило в жар, и он пробормотал проклятье. Что с ним происходит? Он ведь целовал немало женщин за свои тридцать шесть лет, но почему эта оказалась особенной?

Урок, преподанный Белиндой, он отлично усвоил. И через восемь лет после ее ухода он уже умел не поддаваться чувствам, целуя женщину. С Кирстен он тоже может вести себя аналогично. Просто надо справиться с собой.

Машины гостей уже стояли около дома Бакли, когда Сэм припарковал свой «БМВ». На нем были темные фиолетовые шорты и футболка в тон. Все внутри у него сжималось, сердце стучало бешено, когда он, взяв с заднего сиденья только что купленный подарок, вышел из машины.

Господи, можно было подумать, что он никогда прежде не ожидал свидания с хорошенькой женщиной, да это было даже и не свидание. Просто день рождения, на который они оба приглашены.

Он обогнул машину, когда вдруг увидел Кирстен, приближавшуюся к нему из-за розовых кустов и выглядевшую совершенно беззащитной в коротких белых шортиках и белом шелковом топе с глубоким вырезом. Ее длинные стройные ноги были покрыты загаром. Кирстен широко улыбалась, а в огромных карих глазах блестели радостные искры.

Больше сдерживаться Сэм не мог. Он положил сверток на капот машины и раскрыл ей навстречу руки. Кирстен подбежала к нему, и его руки сами собой крепко сомкнулись вокруг нее. Сэм не мог ничего поделать. Эти несколько дней без нее были такими пустыми и одинокими, а ее горячие и нежные объятия были просто необходимы.

Но прежде, чем он успел накрыть ее губы своими, Сэм увидел Джима и Корали позади Кирстен. Разочарованный, он только чмокнул ее в щеку и шепнул:

– Господи, как я рад тебя видеть.

И Джим и Корали сияли, подходя к Сэму и Кирстен. Сэм отпустил Кирстен, и два друга крепко обнялись.

– Ну, как себя чувствует именинник? – весело спросил он, шутливо толкая друга и вручая ему подарок. – Вот, это тебе. Черт, но ты совсем не выглядишь на сорок!

Джим, засмеявшись, хлопнул Сэма по спине.

– Это потому, что мне всего тридцать шесть, мистер Молокосос, но ничего, подожди. Через две недели твой день рождения, вот тогда, сынок, я посмеюсь.

– Уверен в этом, папочка, – шутливо ответил Сэм, подходя к улыбающейся Корали и целуя ее в щеку. Затем он взял под руку Кирстен, и обе пары направились в сад к остальным гостям.

Пока мужчины пили пиво, женщины осматривали ферму, животных, машины и уже собранный урожай. Глория и Эмбер с друзьями сидели наверху и слушали музыку.

К шести часам запах костра и жареного на гриле мяса созвал всех гостей обратно в сад. Сэм и Кирстен сели за один стол с Дэйвом и Салли Робертс, владельцами и создателями «Стар джорнэл», еженедельной газеты Купер-Каньона. Обоим было по тридцать с небольшим. Кирстен раньше их не встречала, но очевидно было, что они хорошие друзья Джима и Сэма.

– Вы, конечно, придете на ужин и танцы в следующую субботу? – спросила Салли у Кирстен. – Устраивает Масонская ложа в своем помещении. Каждый приносит рулет, салат или десерт как свой вклад; иногда бывают музыканты, а если нет, то слушаем записи. Туда ходит практически весь город. Но если вам не с кем идти, то я могу познакомить вас…

– Ей есть с кем идти, – перебил Сэм, накрывая ладонь Кирстен своей и глядя ей прямо в глаза. – Конечно, если она согласна пойти со мной.

Согласна ли она? Да ей просто трудно придумать что-то лучше!

– С удовольствием, – мягко сказала Кирстен, сжимая его руку.

– В городе мы почти новички, – улыбаясь, сказал Дэйв. – Здесь мы живем около шести лет. Мы познакомились, когда работали в «Омаха уорлд гералд», но когда появились дети, то мы решили, что не стоит им расти в большом городе. Вряд ли мы станем богачами, но это лучшее место для наших детей.

Кирстен почувствовала легкую зависть при его словах.

– А сколько у вас детей?

– Трое. Два мальчика и девочка, от восьми до тринадцати лет. Им тоже здесь хорошо.

– Какие вы счастливые, – вздохнула Кирстен. – Я обожаю детей. И мечтаю иметь дом, полный детей.

Она исподтишка бросила взгляд на Сэма и увидела, что он хмурится… Неужели он подумал, что она хотела бы видеть его отцом своих детей? Она вовсе не это хотела сказать, но если он так подумал, то ему эта мысль пришлась не по душе. Он говорил ей, что собирается остаться холостяком, а это значило, что ему не нужна в жизни помеха в виде детей.

Нет, Сэм не из тех людей, которые заводят незаконных детей, а потом бросают. Он не настолько безответствен. И она тоже. Как бы ей ни хотелось, чтобы Сэм был отцом ее детей, она ни за что не согласится на это без брака.

Признание Кирстен, что она мечтает иметь много детей, смутило Сэма. Когда он был помолвлен с Белиндой, они почти не говорили о семейной жизни. Он был слишком занят учебой и работой, да и Белинде надо было работать, чтобы помогать ему платить за дом и за все остальное. К тому же она никогда и не выказывала особого интереса к детям.

После того как Белинда ушла от него к другому, Сэм поклялся себе никогда не любить ни одну женщину, не доверять им, так что вопрос о своих собственных детях для него просто отпал. Но в Кирстен нет ничего общего с Белиндой, так что не стоит удивляться ее сильному материнскому инстинкту. Она будет замечательной матерью.

От этой мысли Сэму стало очень грустно, но причины этого он исследовать не собирался. Он не хочет жалеть, что у него никогда не будет детей. Ему хватает пациентов, о которых надо заботиться. И этого достаточно, чтобы удовлетворить инстинкт отцовства, если таковой вдруг заявит о себе.

Сэм прекрасно сознавал, что не позволит себе так глубоко ранить Кирстен, как его ранила Белинда. После этого ужина с танцами он приложит все усилия, чтобы больше ее не видеть. Это он и скажет Кирстен, прежде чем уедет из дома Бакли.

Лучше сразу нанести ей легкую обиду, чем углублять их отношения, после чего она может остаться с разбитым сердцем.

Под конец праздничного ужина Корали вынесла из дома торт с тридцатью шестью свечами. После шквала шуток насчет пожарной охраны Джим задул свечи и все пропели «С днем рождения!». Торт разрезали и подали вместе с мороженым.

Наконец со столов убрали тарелки, а на стол Джима были выложены все коробки и свертки. Открытки были с шутками, но сами подарки были вещами нужными и полезными.

К тому времени, как Джим открыл последний подарок, а гости произнесли последний тост, было уже восемь часов и солнце садилось. Небо начало темнеть, и тут общее внимание привлек стук копыт и скрип колес телеги, и две лошади ввезли во двор длинную повозку, полную свежего сена.

Кирстен не верила своим глазам. Она-то думала, что посвящена во все праздничные сюрпризы, но об этом не слышала ничего.

Джим был так же изумлен, как и все остальные, когда возница в ковбойской шляпе спрыгнул с деревянного сиденья. Корали быстро подошла к нему.

– Послушайте, ребята, – обратилась она к гостям. – У меня для вас сюрприз. Вы все знаете Айка Торнбулла, хозяина соседней фермы. И, возможно, уже катались на его повозках с сеном, но мы с Кирстен – городские девочки и никогда такого удовольствия не имели. Поэтому в честь дня рождения Джима и как новинку для нас с Кирстен Айк всех нас приглашает прокатиться. Мы отправляемся через десять минут.

Все дружно зааплодировали, поблагодарили Айка и заторопились к дому, чтобы собраться в поездку. Кирстен повернулась к стоящему рядом Сэму.

– По-моему, Корали никому об этом не рассказывала. Я ничего не знала.

Сэм обнял ее за плечи и повел к дому.

– Это будет забавно. В последний раз я катался на такой повозке еще мальчишкой. Помню темноту и мягкое сено, которое так подходит для забав.

– Но эти люди все женаты, – возразила она.

– Мы-то нет, – хрипло шепнул он ей, быстро прижал к себе и отпустил.

Сэм был прав. Поездка оказалась очень забавной, решила Кирстен через час после того, как фургон, полный людей, поехал по деревенской дороге под мерный стук копыт. Айк снабдил всех одеялами, на которых так хорошо можно было растянуться, а также корзиной, полной чипсов, орешков, холодного пива и содовой. Все пели песни, болтали, а когда совсем стемнело и похолодало, пары прижались друг к другу, чтобы согреться.

Было уже совсем темно, и только месяц освещал дорогу, и этот свет делал обстановку еще более романтичной. Кирстен и Сэм лежали, прижавшись друг к другу, на сладко пахнущем сене под шерстяным одеялом. Они заняли дальний угол повозки, чтобы это было хоть как-то похоже на уединение.

Руки Сэма обнимали Кирстен, а ее голова покоилась на его плече.

– Тебе нравится? – ласково спросил он, касаясь губами ее волос.

Слово «нравится» совсем не годилось для описания того блаженства, которое она испытывала в объятиях Сэма, таких нежных и теплых.

– О-о, да, – с прерывистым вздохом ответила она, когда Сэм накрыл ладонью ее грудь. – Я хотела бы, чтобы это продолжалось вечно.

Он сжал двумя пальцами ее сосок.

– А ты без лифчика? – Голос Сэма дрогнул. Когда она одевалась к празднику, это ее беспокоило, но теперь Кирстен даже обрадовалась.

Сэм оттянул эластичный верх ее топа и положил руку на обнаженную грудь. Его пальцы знали, как ласкать ее, чтобы она таяла под его прикосновениями.

– Ты хочешь свести меня с ума? – глухо проговорил он.

Кирстен повернулась, подняла руку и прижала большой палец к его губам.

– Не знаю, – ответила она. – Может быть. Но ты всегда так уверен, что можешь контролировать свои эмоции в любой ситуации, что я не вижу повода для беспокойства.

Пока она говорила, Сэм захватил ее большой палец губами, отчего по всему ее телу прокатились горячие волны.

С негромким стоном он еще крепче сжал Кирстен в объятиях, лаская ее грудь.

– Дорогая, каждый раз, когда мы вместе, мне стоит огромных усилий держать себя в узде. И я не хочу думать о том, что будет, когда я не смогу дольше сдерживаться, а я не смогу, если это продлится еще хоть немного.

От его слов Кирстен бросило в жар. Она ничуть не меньше желала его и сопротивляться этому не могла и не хотела. Напротив, Кирстен жалела, что они в этом фургоне не одни, а окружены людьми. Тогда бы она выяснила, сможет Сэм устоять против нее или нет.

Они оба взрослые люди, так почему они не могут удовлетворить обоюдное желание? Это же не приведет их к браку. Вполне возможно, что ко времени ее возвращения в Калифорнию они поймут, что это была не страсть на всю жизнь, а просто непреодолимое влечение, которое вспыхнуло и быстро погасло, сгорело дотла.

Грудь Кирстен под рукой Сэма была мягкой и податливой, и ему до боли хотелось приникнуть к ней губами, ощутить ее сладость. Если бы только они были одни!

То, как она гладила его лицо и грудь своими маленькими и нежными ладонями, какие звуки вырывались из ее груди, когда он ласкал ее, как ее обнаженные колени прижимались к его бедрам, подтверждало, что Кирстен охвачена желанием, как и он. Но Кирстен не из тех женщин, которые служат игрушкой для мужчин. Если она с кем-то себя свяжет, то это будет навсегда, пусть сейчас она это и отрицает, чтобы не оттолкнуть его.

Нет, его не привлекала перспектива совращения самой невинности. Хотя в полном смысле слова невинной девочкой ее назвать нельзя, но видно сразу, что у нее нет опыта. Она такая доверчивая и наивная, и он никогда не простит себе, если воспользуется этим.

Но немедленно, сейчас Сэм был не в силах оттолкнуть ее от себя, В конце концов, он всего лишь человек, а ей необыкновенно хорошо от этих безобидных ласк.

Безобидных? Нет, это не совсем так. Сэм отлично знал, что за это он заплатит бессонной ночью, полной боли неудовлетворенного желания, и, возможно, она тоже, но наутро оба они остынут и одумаются, и ничего подобного больше не повторится.

Он неохотно отпустил ее грудь, взял Кирстен за подбородок и поднял к себе ее лицо. На своих губах он почувствовал ее свежее дыхание, прежде чем завладел ее ртом. Кирстен обняла его за шею и приоткрыла губы.

Это был далеко не целомудренный поцелуй, и, когда их языки соприкоснулись, Сэм опустил руку на ее обнаженное бедро. Ее прекрасные стройные ноги были мягкими и крепкими, и Сэм ласкал ее нежную шелковую кожу, чувствуя, как она покрывается мурашками от его прикосновений.

Со стоном Кирстен медленно провела коленом вверх по его бедру, до самого конца. Сэм сжал бедрами ее ногу и прижал к себе сильнее, отчаянно стараясь сдержать страстный стон, рвавшийся из его груди.

К счастью, колеса повозки попали в этот момент в глубокую яму на ухабистой дороге. От встряски все снова оживились и принялись беседовать. Прежде чем все успокоились, впереди засветились огни фермы Бакли. Поездка закончилась.

Кирстен была смущена и потрясена. О чем она думала, лежа с Сэмом и страстно отдаваясь его ласкам рядом со всеми этими людьми?

Раньше она себя никогда так не вела, но, видимо, она не сделала ничего такого, что остановило бы Сэма. Она не только не возражала против близости, она настаивала на ней!

После происшедшего они друг к другу почти не обращались, и, помогая ей выйти из повозки, он не взял ее за талию, а просто подал руку. Словно между ними выросла невидимая стена. Сэм выглядел бесстрастным, плотно сжав губы, а Кирстен была слишком сбита с толку, чтобы прямо смотреть на него.

Когда гости начали собираться по домам, Сэм обратился к ней:

– Ты готова? Я отвезу тебя к коттеджу.

– Спасибо, но это ни к чему, – ответила Кирстен, не желая затягивать неловкую ситуацию. – Я сама дойду.

– Но не в темноте и не в это время, – сурово сказал он, словно говорил с ребенком.

Кирстен не стала возражать, и, когда все гости разъехались, она взяла свою сумочку и обратилась к Джиму и Корали:

– У меня еще никогда не было такого веселого праздника, а поездка на сене была настоящим приключением. Ее я никогда не забуду.

Стоящий рядом Сэм внезапно закашлялся, и только тогда Кирстен поняла двусмысленность своих слов. Ну и пусть, она не станет отступать. Их горячие, обжигающие ласки сделали поездку еще более незабываемой.

Распрощавшись с хозяевами, они уже через пару минут подъехали к коттеджу. Сэм вышел и обошел вокруг машины, чтобы помочь Кирстен.

– Не надо провожать меня до двери, – сказала она, когда Сэм взял ее за руку. – Я оставила свет включенным.

– Мне надо с тобой поговорить, – пробормотал он.

Ее сердце гулко застучало. Он хочет войти? Может быть, даже остаться на ночь? Одному Богу известно, до чего дошли бы их ласки тогда, в фургоне, если бы не эта яма, вернувшая их на землю.

Они поднялись по ступенькам к двери, Кирстен отперла замок и повернулась к Сэму.

– Не хочешь зайти? – неуверенно спросила она, боясь, что он опять неправильно поймет ее и подумает, как тогда, в первый день знакомства, что она приглашает его не просто в дом.

С другой стороны, так оно сейчас и было. Кирстен знала, что не скажет «нет», если он захочет закончить то, что они начали в фургоне.

– Да, я хочу зайти, – угрюмо отозвался он. – Хочу зайти и заняться с тобой любовью. Хочу до такой степени, что не могу сдерживаться, но я не зайду. Ты, боюсь, не очень хорошо понимаешь, чем тебе грозит решение мне отдаться.

Сердце Кирстен заколотилось еще сильнее, кровь застучала в висках.

– Я не ребенок, Сэм. Мне двадцать шесть лет, и я в состоянии принимать решения сама. Я прекрасно сознаю, что ты от меня хочешь. Тебе нужен просто секс – связь, которая закончится через две недели, когда я уеду из Купер-Каньона. Это не самое лестное предложение, и в любом другом случае я отвергла бы его, не сомневаясь ни минуты, но ты был со мной честен. Такого человека, как ты, я никогда не встречала раньше.

Сэм попытался что-то сказать, но она ему не дала.

– Я думаю, что влюбилась в тебя, но, если даже это так, это моя проблема, а не твоя.

Он покачал головой, но Кирстен снова не позволила ему вставить ни слова.

– Никакого недопонимания не будет, так же как и упреков, когда нам придет пора расстаться.

Сэм стоял, прислонившись к стене, и смотрел на нее.

– Почему ты так стремишься к этому, Кирстен? Ты жалеешь меня, потому что я схожу по тебе с ума? Или надеешься, что, если мы проведем вместе ночь, я изменю свое решение и предложу тебе выйти за меня замуж?

Кирстен почувствовала, что сейчас улыбнется. Это мужское «я» властно дает о себе знать. Оно все время требует пищи в виде женских ласк и нежных слов. Что же, она даст ему эту пищу и не солжет при этом.

– Я хочу заняться с тобой любовью, потому что знаю, что это будет самое потрясающее впечатление в моей жизни, и не хочу отступать только потому, что у этой связи нет будущего.

На мгновение вокруг них повисла звенящая тишина. Потом Сэм взял ее за подбородок и заставил посмотреть на него.

– Ты уверена? – спросил он.

– Абсолютно уверена.

Сэм мягко обнял Кирстен и притянул к себе, затем склонил голову и поцеловал ее. Она обвила его руками и прижалась еще теснее. Это был нежный поцелуй, нетерпеливый, но сдержанный, и Кирстен почувствовала, как он вздрагивает в ответ на ее дрожь.

– Ты не думаешь, что лучше зайти в дом? – промурлыкала она, не отрываясь от его губ. – Уединение нам не помешает.

Он прихватил губами ее ухо, и она вздрогнула.

– Не сейчас, милая, – в его голосе была непреклонность. – Я хочу, чтобы ты еще раз обо всем подумала. Приходи завтра вечером ко мне на ужин. Тогда мы все решим окончательно.

Кирстен была разочарована, но одновременно почувствовала и некоторое облегчение. Его колебание сказало ей больше, чем слова. То, что он не хотел ложиться с ней в постель сейчас, когда оба они так возбуждены, значило, что она действительно ему небезразлична.

В этот день было слишком много переживаний, чтобы Кирстен смогла сразу заснуть, но утром она проснулась отдохнувшей и полной сил.

Первая трудность возникла за завтраком, когда Кирстен решала, что именно из событий прошедшего вечера следует рассказать Корали. Наконец она пришла к выводу, что лучше всего будет честно рассказать обо всем. В конце концов, Корали – ее лучшая подруга и хозяйка, и Кирстен полностью ей доверяла.

Она рассказала подруге, что было между ней и Сэмом в фургоне и когда он отвозил ее домой. Корали слушала, широко раскрыв глаза и стараясь не пропустить ни слова, но когда Кирстен закончила, то, к своему изумлению, увидела, что Корали нахмурилась.

– Ты добровольно соглашаешься всю жизнь терпеть сердечную боль. Я знаю тебя. Ты не из тех, кому достаточно короткой интрижки. Ты сама призналась, что влюбилась в него. Если ты с ним переспишь, то привяжешься к нему еще сильнее.

Кирстен не ожидала, что Корали станет возражать против ее решения, и уже жалела, что рассказала о нем. Ей хотелось этого нового ощущения блаженства. И раз она согласна мириться с последствиями, то зачем отступать?

– Я думаю, что никогда не полюблю другого мужчину так, как Сэма, – начала она объяснять, – и раз я не могу сделать его своим навсегда, то пусть у меня будут хотя бы счастливые воспоминания. Разве я так много прошу?

Корали грустно покачала головой.

– Не знаю, Кирстен. Ты сама должна решить, не станут ли эти «счастливые воспоминания» болью.

Кирстен решительно выкинула из головы слова Корали и принялась тщательно готовиться к предстоящему свиданию с Сэмом. Она вымыла голову, уложила волосы, накрасила ногти ярко-красным лаком. Затем надела лучший красный шелковый бюстгальтер и трусики в тон, чтобы еще больше воспламенить Сэма, когда он снимет с нее короткое обтягивающее платье.

Раньше она никогда не бывала у Сэма, но легко нашла его дом и подъехала к нему около половины седьмого, как они и договорились. Дом оказался немного больше, чем она себе представляла, и участок вокруг дома тоже был не из маленьких. Кирстен припарковала машину и по мощеной дорожке направилась к двери.

Сэм открыл после первого же звонка. На нем были черные слаксы, белая рубашка и галстук, но он был бос, а волосы были влажные и слегка взлохмаченные, видимо, еще не высохли после душа.

– Я все время смотрел в окно и видел, как ты подъехала, – отступая назад, чтобы впустить ее, сказал он. Закрыв за ней дверь, он заключил ее в объятия и поцеловал долгим и глубоким поцелуем. – Прости, – хрипло пробормотал он, – но я не мог удержаться. Я ждал этого весь день.

– Не извиняйся, – сказала Кирстен, запуская пальцы в его взъерошенные волосы. – Я ждала этого не меньше. А нельзя ли повторить это приветствие?

Он снова поцеловал ее, и к тому моменту, как оба получили возможность дышать, воздуха в их легких уже не оставалось.

– Довольно, – сказал Сэм. – Если мы продолжим, то ужин сгорит в духовке. Мне нужно еще пару минут, чтобы закончить одеваться, – с этими словами он направился к лестнице наверх, идущей вдоль левой стены. – Бар в столовой, пройди прямо через гостиную и направо. Ты ее легко найдешь.

Он взбежал по лестнице, а Кирстен отправилась искать столовую. Там она налила Сэму шотландского виски и принялась искать водку, чтобы сделать коктейль, когда вдруг зазвенел звонок. Так как Сэм был еще наверху, она решила сама открыть и направилась через гостиную в переднюю, крикнув наверх:

– Я открою!

За дверью стояла привлекательная женщина, с широкой улыбкой. Это была золотоволосая блондинка, ее волосы лежали на обнаженных плечах. Глаза были небесно-голубого цвета, а одета она была в саронг с надписью «Гавайи», открывавший ее прелести для довольно подробного обозрения.

Улыбка исчезла при виде Кирстен, и блондинка ледяным тоном сказала:

– Мне надо видеть доктора Лоуфорда.

Кирстен лихорадочно соображала. Что теперь делать? Если это пациентка, то ей следовало бы обращаться к Сэму на работу. Вряд ли он будет рад принимать ее дома. Если же она его знакомая, Сэм будет недоволен, если Кирстен не пригласит ее войти.

– Я позову, – сказала она. – А кто его спрашивает?

Женщина пристально посмотрела на нее.

– Скажите, что это Белинда Эванс. И не волнуйтесь, он примет меня.