"Я не собираюсь жениться..." - читать интересную книгу автора (Холлдорсон Филлис)

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Кирстен наслаждалась уютной обстановкой со светом свечей и беседой под тихий плеск воды о каменистый берег, но неожиданно запищал пейджер в кармане Сэма.

Он чертыхнулся и полез в карман.

– Простите, – сказал он, отодвигая стул и вставая. – Мне надо позвонить.

Он быстро вышел, а когда через пару минут вернулся, то выглядел встревоженным.

– Столкнулись две машины, и пострадавших уже доставили в больницу. Но поскольку я единственный доктор, который рядом…

– Конечно, – вставая, перебила его Кирстен. – Нам надо ехать немедленно.

– Мне очень жаль, Кирстен, – огорченно сказал Сэм в машине. – Я так надеялся, что весь вечер мы проведем вместе, а теперь даже не успеваю отвезти вас на ферму. Вы не будете возражать, если мы вместе поедем в больницу? Оттуда мы позвоним Джиму и попросим приехать за вами. Уверен, что он не будет против.

Кирстен тоже огорчилась, но понимала, что Сэм не виноват. Она легко погладила его руку.

– Сэм, не забывайте, что я медсестра. Я прекрасно знаю, что врачам часто приходится вот так прерывать встречи. Я тоже надеялась, что весь вечер мы проведем вместе, но… Я все понимаю… Не надо извиняться.

Он на мгновение сжал ее руку:

– Теперь я понимаю, почему вы так понравились мне с первого взгляда, – мягко сказал он и снова сконцентрировал свое внимание на дороге.

Теплота его тона согрела ей душу. От смущения Кирстен решила сменить тему:

– Вы знаете, что случилось и насколько серьезны травмы?

– Две машины столкнулись лоб в лоб. В обеих машинах были подростки, решившие поиграть в гонки, – в его голосе прозвучало возмущение. – Слава Богу, никто не погиб, но когда же дети научатся понимать, что они не бессмертны? В двух машинах было девять ребят, и все получили серьезные травмы. Множество переломов, но полную картину мы узнаем, когда проведем тщательное обследование и изучим рентгеновские снимки.

– Какой ужас, – с содроганием сказала Кирстен. – Вы справитесь без посторонней помощи?

Сэм только пожал плечами.

– Все зависит от того, насколько серьезны травмы. Надо будет позвонить в Грейнджвилл и попросить еще двух врачей в помощь. Квалифицированных сестер у нас тоже мало – всего две, и ни одна из них никогда не сталкивалась с такими случаями. А остальные сестры – только ассистентки.

– Но я ведь и есть профессиональная медсестра, – просияла Кирстен, – и у меня есть опыт работы в травматологии. С удовольствием помогу, если нужно. Я охотно вернусь на работу хотя бы на несколько часов.

Сэм посмотрел на нее и нахмурился.

– Вы уверены, что сможете? Вы ведь еще не полностью…

– Я в порядке, – заверила Кирстен, – и к тому же это всего несколько часов.

Сэм дотронулся до ее руки:

– В таком случае я рад вашей помощи.

Вскоре Сэм припарковался на закрытой стоянке позади больницы. Они выбрались из машины и заспешили через двойные прозрачные двери в отделение, где лежали пострадавшие.

Такого маленького отделения Кирстен еще не видела. Оно состояло из одного просторного помещения, разделенного на две части перегородкой.

С той и другой стороны перегородки неслись стоны, рыдания и вскрики, и гул в помещении был нестерпимым.

Сэм бросил взгляд на толпу в комнате ожидания и, обняв Кирстен за талию, быстро повлек ее в левую половину отделения.

– Идемте, – шепнул он. – Я хочу пройти прежде, чем кто-либо узнает меня. Нельзя сейчас терять время на выслушивание вопросов, на которые у меня нет ответов.

Как только они оказались за перегородкой, Сэм поймал за руку одну из медсестер:

– Майра, это Кирстен. Она опытная медсестра и вызвалась помочь. Пожалуйста, дай ей подходящий халат и покажи, где можно вымыть руки и переодеться.

Четыре часа спустя Кирстен устало прислонилась к стене в теперь уже пустом коридоре и провела рукой по лбу. Она была обессилена. Всех девятерых подростков осмотрели и оказали помощь. Из Грейнджвилла приехали врач и медсестра, но и с ними все работали без остановки и даже не помышляли об отдыхе.

Внутренних повреждений, к счастью, ни у кого не было, хотя одного мальчика со сломанными ребрами все же надо будет утром отправить на обследование. Двое других тоже еще оставались в больнице: девочка с переломами и мальчик с сотрясением мозга, еще не пришедший в сознание.

Сейчас отделение пустовало, весь персонал уже ушел приводить себя в порядок – то же собиралась сделать и Кирстен, как только ей удастся заставить дрожащие колени и отекшие ноги донести ее до комнаты медсестер в основной части больницы.

Наконец ей удалось найти в себе силы оторваться от стены, но тут она услышала, как за ее спиной открылась дверь.

Сэм подошел к Кирстен, обнял ее за плечи и привлек к себе.

– Вы выглядите так, словно вот-вот упадете, – обеспокоенно заметил он. – Не надо было мне разрешать вам так много работать.

– Не говорите глупостей, – сказала она, прислоняясь к его груди и радуясь поддержке. – Вам необходима была помощь.

– Это верно, – согласился он, – и вы были великолепны. Даже не знаю, как мне вас отблагодарить, но я прослежу, чтобы вам заплатили за работу.

Кирстен подняла голову и посмотрела ему в глаза:

– Нет, Сэм, не надо, пожалуйста. Я сама вызвалась помочь и не хочу никаких денег. Хотя бы потому, что у меня нет лицензии на работу в Айдахо.

Сэм открыл рот, чтобы что-то сказать, но она продолжала:

– Нет, конечно, это простительно, потому что ситуация была экстремальной, но хочу сказать вам, доктор, что работа с вами была для меня таким опытом, которого я не забуду. Вы замечательный врач, я это поняла. Я работала со многими докторами, но из всех, кого я знаю, вы – самый лучший. И для меня было честью помогать вам.

Сэм крепко обнял ее и прижал к себе.

– Спасибо, – негромко сказал он, и она уткнулась лицом в его грудь. – Ваше мнение очень много для меня значит. Надеюсь, я его оправдаю.

Несколько минут они стояли так, обнявшись, но кто-то вышел в коридор, и Сэм отпустил ее.

– Наверное, единственному доктору в городе не надо стоять посреди холла, обнявшись с медсестрой, – засмеялся он, – поэтому давайте пойдем и переоденемся, да и пора убираться отсюда.

Через пятнадцать минут они уже ехали на ферму Бакли в машине Сэма. Кирстен, расслабившись, откинулась на спинку сиденья, измученная, но счастливая. Счастливая оттого, что, как она уже говорила Сэму, работа с ним много ей дала. Когда они бок о бок стояли у операционного стола, Кирстен нетрудно было убедиться, какой он внимательный и самоотверженный врач. И почему только он не стал работать в большом городе, ведь там и гонорары больше, и отдых в выходные? Он стал бы очень известным в медицинских кругах.

– Сэм, я знаю, что ваш отец практиковал здесь много лет. Но почему вы-то вернулись в такой маленький городок, как Купер-Каньон, вместо того чтобы с вашими знаниями работать в большом городе на высокооплачиваемой должности?

Он взял ее руку и сжал в своей ладони.

– Спасибо за выражение доверия, дорогая, но медицину я изучал не ради известности и денег. Я просто делаю то, для чего родился. Мечтой моего отца… и моей, – с заминкой добавил он, – всегда было работать с ним до того, как он уйдет на пенсию и оставит практику мне. В провинции, в отличие от городов, всегда не хватает врачей, и потому я остался здесь, где я нужнее.

– Очень благородное решение, – мягко сказала она.

– Благородное! – прорычал он, выдергивая свою руку из ее и берясь за руль. – Ничего в этом нет благородного. В этом смысл клятвы Гиппократа, которую я давал. Врачом надо становиться, чтобы спасать жизни, а не делать деньги. Некоторые люди, которых я здесь лечил, умерли бы, если бы им вовремя не оказали помощь, и знать, что я нужен им, значит для меня гораздо больше самых высоких гонораров в городе, где и без меня много врачей.

О проклятье! Она снова ляпнула не то. Ну почему она не может и минуты поговорить с Сэмом, чтобы не разозлить его? Она ведь просто хотела сказать, как высоко его ценит, а вышло так, словно она упрекает его в чем-то.

Сэм проехал мимо построек и остановил машину напротив коттеджа. Он выключил мотор и протянул к ней руку.

– Идите сюда, Кирстен, – мягко сказал он, и без всяких колебаний она прильнула к нему.

Глубокие сиденья не позволяли им полностью прижаться друг к другу, но Кирстен положила голову ему на плечо, а Сэм прижался щекой к ее волосам.

– Вы меня огорчаете с того самого момента, как мы впервые увиделись, – прошептал он, – но извиняюсь я. Я не должен был так на вас накидываться. Вы просто хотели сделать мне приятное.

Он притянул ее к себе еще ближе.

– Вы не могли знать, насколько больным вопросом для меня является нехватка врачей в провинции. Такое впечатление, что лишь очень немногие едут туда, где в них отчаянно нуждаются, а большинство сражаются друг с другом за престижные места в больших городах.

Кирстен обняла его за шею и начала поглаживать волосы на затылке. Как она могла не простить его после такого извинения?

– Я понимаю, – ответила она, прижимаясь щекой к его скуле, – но, рискуя снова вас рассердить, должна вам сказать, что для меня вы все равно остаетесь самоотверженным героем, нравится вам это или нет.

– Очень нравится, – признался он, – и я обещаю, что никогда больше на вас не рассержусь! Так я прощен?

– Мне нечего вам прощать, – ответила Кирстен, – Разве вы не знаете, что герои никогда не ошибаются?

Он отвел ее волосы назад и поцеловал в висок.

– Примерно знаю, – хрипло сказал он, – но наступил предел моей сдержанности, и, несмотря на ваше сопротивление, я поцелую вас на прощание.

– Не ждите, что я буду вас останавливать, – прошептала она ему на ухо. – Наоборот, я намерена активно участвовать…

– О, Кирстен, – простонал Сэм. – Ты знаешь, что ты творишь со мной?..

Сэм нашел губами ее рот, но она не успела даже ответить на его поцелуй, а он уже отодвинулся. Прикосновение было слишком осторожным для поцелуя, но от этого Кирстен стало так легко и хорошо; словно она нырнула в облако мягкого пуха.

Она сильнее прижала пальцы к его волосам и томно сказала:

– Ты можешь повторить?

Его карие глаза потемнели, и он, поцеловав сначала один уголок ее рта, потом другой, прижался к ее губам. Но вместо глубокого поцелуя он захватил ее нижнюю губу и начал нежно посасывать, отчего по всему ее телу побежали мелкие искры.

Руки Сэма ласкали ее спину и плечи, но он упорно избегал более интимных ласк, которых ей до боли хотелось. Она чувствовала, как бешено и гулко колотится его сердце, слышала его прерывистое дыхание.

Было очевидно, что он изо всех сил сдерживает себя, и сдержанность Сэма ей очень нравилась. Она видела, что ее ценят и уважают, хотя и не была уверена, что сможет устоять, если Сэм захочет большей близости. Кирстен себя сдерживала с таким же трудом, как и Сэм.

– Мне очень не хочется прерываться, но я думаю, это будет лучше для нас обоих, – негромко сказал Сэм, поцелуями заставляя ее закрыть глаза. – Я провожу тебя до дверей.

Он еще раз быстро поцеловал ее в губы, потом открыл дверцу и вышел из машины. Кирстен последовала его примеру, Сэм взял ее за руку, и они направились к дому по освещенной дорожке.

Порывшись в сумочке, она протянула ему ключ. Сэм отпер дверь и вернул ключ.

– Еще раз прошу прощения за прерванный вечер, – сказал он, проводя тыльной стороной ладони по ее щеке, – но спасибо за то, что ты оказалась такой понимающей. И за то, что помогла мне в больнице. Не знаю, заметила ли ты, но в операционной, когда мне нужна была помощь, я каждый раз просил позвать тебя.

Теперь Кирстен понимала, почему кошка мурлычет, когда ее гладят.

– Нет, не заметила, – честно призналась она, – но только потому, что я была очень занята тем, чтобы быть поблизости, когда тебе нужна была помощница.

Сэм явно обрадовался.

– Мы отлично сработались, не правда ли?

– Да, отлично, – кивнула Кирстен. Но она понимала, что они никогда не будут работать вместе, потому что это приведет к тому, что они станут любовниками, а Кирстен этого было мало. Если она хоть раз будет близка с Сэмом, то захочет, чтобы он принадлежал ей, только ей. Чтобы ей принадлежало его прошлое, будущее и настоящее.

Но он предупредил, что этого не будет. Он очень понятно объяснил ей это. Кирстен знала, что он был предельно честен. И если бы она связалась с Сэмом, то за свое разбитое сердце ей было бы некого винить, кроме себя.

– Обещай мне, что ты сейчас же ляжешь в постель и проспишь как можно дольше, – потребовал Сэм. – И если вдруг астма даст себя знать, немедленно звони мне.

– Да, доктор, – игриво сказала она. – Слушаю и повинуюсь.

Он улыбнулся и взял ее лицо в ладони.

– Не искушай меня, – предупредил он. – Не думаю, что ты вполне осознаешь, насколько важна моя просьба.

Медленно-медленно он склонил к ней голову и завладел ее губами. Они приоткрылись, и на этот раз кончик его языка проник внутрь. Он ощутил вкус вина и шоколадного мусса, но прежде, чем она успела ответить, он уже поднял голову, сказал «спокойной ночи» и быстро сбежал вниз по ступенькам.

Электронные часы на приборной доске показывали двенадцать сорок три ночи, когда Сэм возвращался в город. Неудивительно, что Кирстен была так измучена. Она же была на ногах весь вечер, четыре часа бегала без передышки. Хотя, конечно, для медсестры это не так уж трудно – они к этому привыкли, но Кирстен только оправляется после серьезной болезни и более двух месяцев не работала.

Хоть она и старалась выглядеть бодрой, все равно надо было настоять, чтобы она иногда отдыхала. А он все время старался, чтобы она была рядом. Конечно, тогда его волновали пациенты и ответственность за них, а она прекрасно ассистировала, но это не оправдание. Ее здоровье намного важнее для него, чем что-либо еще, и он должен был помнить об этом, а не звать ее постоянно к себе.

Тогда он сразу понял, что может положиться на нее, к тому же она отлично разбиралась в травмах. Она не только выполняла его указания до того, как он успевал их произнести, но и совершенно четко и правильно передавала их другим помощницам. Она делала все идеально, и он мог спокойно сосредоточить свое внимание на пострадавших. Но проявление такой прыти было чревато новым приступом астмы или возвращением так измучившей ее пневмонии.

Впереди показались уже огни Купер-Каньона, и только теперь Сэм почувствовал, что безумно устал. Не только из-за сегодняшних волнений и работы. Эта усталость накапливалась три недели, с тех пор, как его коллега уехал с семьей и оставил на него еще и своих пациентов.

Вот поэтому, наверное, он не мог устоять перед предложением Кирстен. Сейчас он в таком состоянии, что его защитные рефлексы сильно понизились и ему нужен кто-то, просто для душевного комфорта.

Когда от него ушла Белинда, ему было двадцать семь лет. Она ушла, хотя с детского сада они были неразлучны. С ее уходом он впервые осознал смысл выражения «сердце разрывается на части». Именно так он чувствовал себя тогда, потому что от него оторвали самое дорогое, и его сердце кровоточило.

Сэм вздрогнул, свернул с дороги и направил машину к своему дому. Больше он никогда не допустит такой боли. Ничто на свете этого не стоит. С любовью покончено. Особенно с любовью, и он никогда этого не изменит. Сейчас он может падать духом и чувствовать одиночество из-за своей свободы, но это ничто по сравнению с теми пытками, которые он перенес по милости Белинды. Ничто!

Возникшая перед Сэмом темная стена его дома вернула его к действительности. Он въехал в гараж, заглушил мотор и замер на сиденье в задумчивости.

Становилось все очевиднее, что мимолетного романа с Кирстен Рейнхолд у него быть не может.

Надо было остановиться еще раньше, в самом начале, до того, что случилось в машине этим вечером. Так нет, ему обязательно надо было поиграть с огнем!

Он прекрасно понимал опасность чувств, которые Кирстен вызывала в нем, но вместо того, чтобы посмотреть правде в глаза и прекратить все это, он старался ничего не замечать. Он убедил себя, что она просто очень сексуальна, а он одинок. Если они подойдут друг другу, отлично. Если нет, то и не надо, от этого никому хуже не будет.

Не будет хуже? Ха! Он чересчур переоценил свои возможности и вообразил, что может спокойно забавляться со спичками, сидя на бочке с порохом.

Он собирался пригласить Кирстен в кино завтра вечером и даже начал об этом говорить, но что-то его сбило. Это, к счастью, предотвратило еще одну его ошибку. Больше он не станет никуда ее приглашать. Если ему это удастся, то он вообще больше не увидит ее, пока она гостит у Бакли.

Конечно, завтра утром он должен ей позвонить, чтобы убедиться, что тяжелая работа не вызвала никаких последствий. В конце концов, он единственный врач в городе и это его обязанность.

Кирстен проспала до десяти утра и проснулась свежая и отдохнувшая, и только воспоминания о поцелуях Сэма все еще заставляли ее трепетать.

Трепетать! Неужели она какая-то девчонка, чтобы трепетать от мужского поцелуя? Нет, конечно, но другого слова, чтобы описать свою реакцию на ласки Сэма, она не могла подобрать. Трепет и восхищение. Словно она была юной девушкой, впервые подчинившейся мужской воле.

Но она ему не подчинялась. С другой стороны, не может же это быть любовью. Не может ведь? Она знает его всего две недели, и почти все это время они не виделись. Она не могла полюбить его.

А вместе с тем откуда ей это знать? Раньше ей никогда не приходилось влюбляться. Может быть, стоит поговорить с Корали, потому что если кто-то и любит друг друга, то это Корали и Джим. Любовь просто сияет вокруг них ореолом.

Корали разделывала цыплят, когда Кирстен вошла. Воздух в кухне был наполнен ароматом какого-то шоколадного яства, готовящегося в духовке.

– Боже мой, Корали, в твоей кухне всегда потрясающий запах, – восхищенно сказала она. – Ты знаешь, с тех пор, как я здесь, я прибавила в весе три фунта. Я точно стану похожей на глобус, когда вернусь домой.

Корали критически оглядела ее и заявила:

– Я за этим присмотрю, будь уверена. За время болезни ты потеряла как минимум десять фунтов. И мне очень бы хотелось, чтобы ты вернула их. Наливай себе кофе, а я разогрею пару булочек. Тебе надо подкрепиться.

– Благодарю покорно, – сказала Кирстен, протягивая руку за кофейником. – Придется тебе помочь мне с покупкой новых вещей, если я задержусь у тебя хоть немного дольше. Ты же знаешь, что перед твоей стряпней я устоять не могу.

Корали заулыбалась:

– Тогда оставь свои жалобы и расскажи-ка мне лучше о том, как вы с Сэмом провели вечер.

Кирстен театрально подняла брови:

– Все рассказывать?

– До капельки, – шутливо ответила Корали, – но в первую очередь о том, как насчет активных действий. Он поцеловал тебя на прощание?

Кирстен подавила смешок, усаживаясь с чашкой кофе за стол.

– Ты всегда сначала читала только последнюю главу романа, но на сей раз тебе придется выслушать все по порядку. Поэтому не торопи события и слушай.

Она рассказала Корали все про вечер с Сэмом, даже о его намерениях продолжать вести свободную жизнь холостяка. Но, когда она дошла до рассказа об аварии, Корали ее перебила.

– Я об этом не слышала, – изумленно сказала она. – Кто-нибудь погиб? Или серьезно пострадал? Почему вы мне не позвонили? Я ведь тоже медсестра. Я была бы рада помочь.

– Никто не погиб, – заверила ее Кирстен, – и, хотя у всех были сильные ушибы, раны, переломы, только трое детей остались в больнице. Я не позвонила, потому что телефон был занят – вызывали врача и медсестер из Грейнджвилла. А теперь замолчи и дай договорить. Я подхожу к самому интересному.

Глаза Корали заблестели от предвкушения.

– Надеюсь на это. Продолжай.

Кирстен рассказала о поцелуях Сэма, но не вдаваясь в подробности. Это было слишком личным.

– А когда вы встречаетесь снова? – спросила Корали.

– Ну, я… – замялась Кирстен. – То есть мы… мы… – Она безнадежно развела руками. – Если подумать, то мы ведь и не договорились о новой встрече. Пожалуй, мы оба были слишком измучены, чтобы это обсуждать.

– Вне всяких сомнений он позвонит, – сказала Корали, – но он и так знает, что в воскресенье вы увидитесь.

Кирстен заморгала:

– Знает? О чем? Что будет в воскресенье?

Теперь пришла очередь Корали смутиться:

– Разве я тебе не сказала? О, черт! Прости. В воскресенье будет день рождения Джима, а они с Сэмом всегда ходят друг к другу на день рождения. Сэм и еще несколько друзей придут на ужин. Мы будем жарить мясо, картофель, початки кукурузы на углях. Это любимое блюдо Джима. И, конечно, будет мороженое и именинный торт с тридцатью шестью свечками.

– Звучит заманчиво, – сказала Кирстен. – Сэм ничего об этом не говорил. Ты уверена, что не забыла ему сказать об этом?

– Я думала, Джим сам поговорит с ним, но, может быть, он тоже забыл? Напомни, чтобы я спросила Джима, когда он придет к обеду.

Через пару часов, когда они заканчивали обедать, зазвонил телефон.

– Я подойду, – сказал Джим, вставая. – Мне должны позвонить из банка.

В кухне был аппарат, но Джим предпочел подняться наверх, где было тихо и он мог спокойно поговорить. Его не было всего пару минут.

– Тебя, Кирстен, – сказал Джим. – Это Сэм. Если хочешь, возьми трубку в нашей спальне, наверху.

Кирстен подскочила и бросилась наверх.

– Напомни ему о воскресенье, – крикнула ей вслед Корали.

– Сэм? Это Кирстен, – ее слова прозвучали обольщающе, хотя она этого и не хотела.

На другом конце провода Сэм не сразу смог ответить. Ее соблазнительный голос сейчас же вытеснил из его головы все мысли, кроме отчаянного желания видеть ее, обнимать и снова целовать ее восхитительные мягкие губы.

– Д-да, Кирстен, – неуверенно пробормотал он, затем снова замолк, сделал глубокий вздох, чтобы справиться с нахлынувшими чувствами. – Звоню, чтобы спросить, все ли в порядке. Конечно, нужно было позвонить раньше, но только сейчас я освободился на минутку. Ты хорошо спала? С дыханием все в порядке?

Он не смог скрыть беспокойства, но надеялся, что это выглядит заботой доктора о своей пациентке, а не волнением влюбленного мужчины.

Наверное, Кирстен так и поняла его вопрос, потому что не бросила трубку.

– Я в полном порядке, – радостно ответила она. – Проспала почти до десяти часов и проснулась полная сил и бодрости. А как ты? Хорошо отдохнул?

Нет, не отдохнул вообще, если начистоту. Всю ночь он провел, стараясь забыть нежные и чистые поцелуи, которыми она отвечала ему. Он не мог и думать, что она могла это делать просто по привычке.

– Я отлично выспался, – солгал он. – Мне только что позвонили из больницы – Барри Макбрайд пришел в сознание.

– У него все будет в порядке? – спросила она с искренним беспокойством.

– Да. Он поправится.

– О, я так рада, – сказала она со вздохом облегчения. – Ричард так переживал…

Ревность уколола Сэма, но сам факт ее появления ужаснул его гораздо больше, чем боль. Так вот в чем причина ее беспокойства: ее интересует Ричард.

Сэм прекрасно понимал, что у него нет никаких прав на ревность к Ричарду Макбрайду. Если он не намерен ухаживать за Кирстен, то какое ему дело, кто ей может нравиться?