"По воле судьбы" - читать интересную книгу автора (Хантер Мэдлин)

Глава 5

– Да или нет? – мягко спросил он.

Она хотела остановить его, опасаясь, что этим поцелуем все будет разрушено, и его образ доброго, внимательного и бескорыстного друга развеется в то же мгновение.

Хотя, может быть, оно и к лучшему. Это позволит ей избавиться от глупого романтического трепета, так некстати охватившего ее. И будет своего рода платой: она сможет уйти, не чувствуя, что еще что-то должна ему за оказанную помощь.

– Хорошо. Но только маленький быстрый поцелуй.

– Мы остановимся, как только ты скажешь.

Джоан приготовилась к грубости, поэтому его нежность смутила ее еще больше. Всего лишь теплое прикосновение губ, ласковое и осторожное. Как это ни удивительно, оно не вызвало у нее отвращения, скорее, трепет, прилив жара к щекам. Он продолжал, рассыпая этот поцелуй на десятки прикосновений и покусываний, от этого блаженство, независимо от ее воли, растеклось, стремясь охватить все ее существо, а он дразнил ее губы, будто водя по ним перышком.

Но вот Риз остановился. Джоан с опаской заглянула в его глаза, их выражение ошеломило ее. Да, в них было сдерживаемое желание, но ни капли грубой похоти, искренняя теплота смягчала острое влечение, превращая его в нечто, что не оскорбляло, а льстило.

Они по-прежнему сидели врозь, склонившись друг к другу. Риз снова поцеловал ее, крепче, настойчивее, не прося – требуя. Огненный вихрь постепенно окутывал ее, опускаясь все ниже; внезапно вспыхнув, все полнее завладевал ею. Словно тысячи крошечных иголочек покалывали ее тело изнутри. Они были везде и всюду. Лицо, грудь, бедра… Все тело ритмично пульсировало, наливаясь какой-то неведомой силой.

Джоан была поражена реакцией своего тела, это делало ее совершенно беспомощной. Такого не должно было произойти.

Риз прислонился к стене и легонько притянул девушку к себе. Ее положение стало еще более неустойчивым, голова кружилась. Она потеряла равновесие, покачнулась, ладони уперлись в его грудь.

Руки Джоан почувствовали приятное тепло, она обмякла, ее кожа соприкоснулась с его кожей, с упругими мышцами. О, он такой сильный, нежный, теплый!

Риз удерживал ее, прикасаясь только к затылку. Его вытянутая рука не давала упасть ее склонившемуся телу. Прервав поцелуй, он заглянул ей в глаза, и его пронзительный взгляд поразил ее своей страстностью, опалил сильнее поцелуя.

– Ты не ответишь на мой поцелуй, Джоан?

Она почувствовала, как пылает ее лицо.

– Нет.

– Никогда?

– Нет, – взгляд скользнул туда, где ее загорелые руки упирались в бронзовую грудь Риза, и лучики света плясали на коже. – И никогда этого не хотела.

Он нежно погрузил пальцы в волосы у основания шеи, а свободной рукой поднял ее подбородок, так что волей-неволей ей снова пришлось посмотреть ему в глаза. От его взгляда у нее перехватило дух – напряженный и в то же время добрый, нежный, теплый, слегка влажный, как и его тело.

– Неправда. Сейчас ты этого хотела, – голос был немного хриплым, глухим.

Риз нежно притянул ее голову. Сильная рука влекла ее, но не к губам, ниже. И вот ее губы коснулись его груди прямо над ее ладонями. Едва ощутимый запах и вкус затуманили сознание, заполнив собой все вокруг. То, что произошло дальше, вышло как-то само собой, помимо ее воли. Сначала она робко коснулась его груди губами, это был даже не поцелуй – легкое касание. Потом, чуть осмелев, провела губами по коже и снова поцеловала, теперь увереннее. Этот порыв наполнил сердце светлой радостью, заставив его биться чаще, словно в такт учащенному дыханию, и принес ей неописуемое наслаждение. Она отвела руку и подарила ему еще один поцелуй. В ответ его рука, крепче обнимая ее, опустилась ниже, а губы прижались к волосам. Она ощутила, как в нем нарастает напряжение, но это не пугало ее. Сметенные восхитительной чувственностью, вдохнувшей жизнь в ее тело, все страхи исчезли. Джоан порывисто целовала ямку в центре его груди, поднимаясь к ключице, затем к шее, а он, поощряя ее, нежно, но крепко прижимал к себе. Когда она подняла лицо, Риз в ожидании смотрел на нее.

Но она не имела ничего против его страстного возбужденного взгляда. Это только подстегивало, доводя накал страсти до предела, переполняя все ее существо. Жажда и безумие бушевали в ней. Прежде Джоан не приходилось испытывать ничего подобного. Тело откликалось на его ласки помимо воли, и это не переставало удивлять девушку.

Риз подвинул ее. Это произошло так незаметно, так естественно, что она и не заметила, как оказалась низко склонившейся, глядя на него снизу вверх, прижимаясь своими бедрами к его бедру. Приподняв ее за плечи, он снова нежно прильнул к губам. Его загрубевшая ладонь ласкала лицо, затем, блуждая, спустилась к шее и рукам.

Тело Джоан откликалось на каждое его прикосновение. В вихре чувств страх и острое, почти нестерпимое желание слились воедино. Разумом она понимала, что следовало бы давным-давно остановить его, но его язык бабочкой порхал у ее губ, зубы нежно покусывали шею и мочку уха, и новая волна ощущений затмила все, кроме этих упоительных прикосновений.

Он не прекращал своих настойчивых ласк вниз, слегка задев грудь, вдоль талии, постепенно продвигаясь к бедрам и ногам. Тело под его рукой забыло стыд, грудь вздымалась от сладостного предвкушения. Она обхватила его плечи, чтобы успокоить свои смятенные чувства, а когда он снова требовательно прижался к ее губам, с радостью ответила на его поцелуй, наконец дав выход своему усиливающемуся влечению.

Риз поднял ее повыше, так что она почти сидела. Его поцелуи стали более страстными и настойчивыми, но и ее ответы не уступали в чувственности. Ее готовность к близости, настойчивое желание слиться с ним озадачивали ее. Долгие годы задавливаемое грузом забот, скрываемое даже от себя, физическое влечение вырвалось наружу, получило свободу, взяло верх над разумом; Риз управлял им с помощью своих рук, поцелуев, ошеломляющего возбуждения, исходившего от его ладоней. Он коснулся ее лица и нежно провел пальцем по губам.

– Доверься мне, Джоан. Если ты не сделаешь этого, я сойду с ума. Несмотря на головокружительные ощущения, она колебалась.

Но дразнящие ласки бедер, манящее дыхание, щекочущее щеку, снова повергли ее в смятение. Надеясь, что это будет не слишком отвратительно, она уступила.

Но это вовсе не было отвратительно. Между ними установилась поразительно глубокая связь, затронувшая потаенные струны их душ, а поцелуи оставили после себя сладостную дрожь и чувство эмоциональной обнаженности.

Что-то изменилось и в нем, словно он почувствовал, насколько она уязвима, и ждал, пока девушка привыкнет к нему. Потом прижал ее сильнее, так что ее грудь слилась с его торсом, а другой рукой обвил бедра. В таких тесных объятиях она была в его полной власти.

Он поцеловал ее сильнее, приподнял еще выше. Его объятия превратились в беспрестанные ласки, но теперь он требовал, а не просил. Вниз по телу, затем вверх, обманывая ее ожидания, распаляя желание. Его рука коснулась груди, лаская ее. Вот ладонь сомкнулась на ней – невыразимое острое блаженство. Это отметало мысли об отказе. Он прикасался к ней так, что заставлял желать этого еще. Еще. Еще. Она не могла думать ни о чем, находясь во власти этого желания, полностью овладевшего ею.

Его пальцы отыскали завязки платья.

– Сегодня утром я чуть было не остался, когда проснулся и увидел тебя обнаженной в моих объятиях. Должно быть, я смотрел на тебя целый час. Я хочу увидеть тебя снова такой, но только чтобы ты не спала и видела меня.

Свободный вырез платья широко распахнулся, так что он смог обнажить ее плечи и грудь. Легкий ветерок щекотал ее возбужденное тело, а его шероховатая ладонь только усиливала желание.

Джоан обхватила его за шею, боясь отпустить, а он играл ее розовым соском, доводя до неистового безумия. Ее дыхание становилось все более прерывистым, возбуждение с каждой секундой усиливалось.

Риз прервал их бесконечный жадный поцелуй и взглянул ей в глаза, делая страстное томление еще напряженнее и мучительнее. Выражение его лица заставило ее сердце подпрыгнуть, а затем бешено заколотиться.

– Ты ведь этого раньше не хотела? Тебя удивляют не мои прикосновения, а тот вихрь чувств, который они в тебе породили.

Она спрятала лицо у него на плече, чтобы скрыть свое замешательство. Риз понимал ее лучше, чем она сама. Он нагнул голову.

– Давай посмотрим, как я могу удивить тебя.

Его язык запорхал по ее груди, подвергая новым возбуждающим пыткам. Джоан закрыла глаза и попыталась сдержать исступлённый стон. Но он не позволил ей этого, использовал арсенал всех доступных ему средств, чтобы лишить ее всякой власти над своими чувствами.

Так и случилось. Она почти растворилась в восторге. Ее тело хотело, а разум молчал. Он заманивал ее в сети безрассудства. Успокаивающая сила его рук, прикосновения его искушенных пальцев обещали, что все остальное будет столь же прекрасно. И она верила в это. Еще ненадолго она отдалась им… и ему.

Снова его ласки, решительные и властные. Вдоль тела, живота, бедер, спускаясь все ниже и согревая ее обнаженные ноги, потом выше, вызывая пульсирующую дрожь, почти боль. Еще выше. Горячие, уверенные и искушенные. Выше, пока все ее тело не содрогнулось от острого желания.

Прикосновение, нежное, уверенное прикосновение.

Восхитительный миг неземного блаженства поглотил ее, но тут же экстаз сменился ощущением пустоты, и от этой резкой смены чувств ее тело и душа в ужасе содрогнулись. Удовольствие грозило обернуться опасностью. В один миг Джоан с ослепительной ясностью осознала, что зашла слишком далеко – он заманил ее дальше, чем она могла себе позволить.

Она схватила его за запястье и отбросила руку. Не понимая причины этого поступка, он застыл, все еще продолжая прижимать ее к себе. Затем коснулся ее подбородка и заставил взглянуть ему в глаза.

– Почему?

– Ты сказал, что мы остановимся, когда я захочу.

– Я мог бы поклясться, что ты этого не хочешь.

– Ты так хорошо знаешь женщин?

Она высвободилась и отодвинулась. Ей стало стыдно. Джоан торопливо зашнуровала платье.

– Я обещала всего лишь один поцелуй. Риз пронзил ее взглядом.

– Ты обещала гораздо больше, прелестная голубка.

– Но не того, чего ты добивался.

Он улыбнулся и поднял руки, сдаваясь.

– Приношу свои извинения за недоразумение. Это моя вина. Она отвернулась и вздохнула.

– Нет, моя.

Воспоминания все еще обуревали их, заставляя чувствовать себя ужасно неловко. Она не могла смотреть ему в лицо.

Один поцелуй. Это должно было положить конец отношениям, зародившимся прошлой ночью во время купания и сна. А вместо этого поцелуй лишь укрепил их отношения, более того, развил и продолжил их. Меньше чем за сутки она зашла с Ризом дальше, чем, как она думала, смогла бы когда-либо зайти с кем бы то ни было. Это приводило ее в замешательство.

– Я должна идти. Он встал.

– Нет. Ты обещала мне поцелуй, а я пообещал тебе хороший обед. Я скоро вернусь и принесу угощение. Это самое малое, что я могу сделать, после того как ты была ко мне столь великодушна.

Ей показалось, что он издевается над ней, но она не могла его винить. Они не были детьми, даже если она и вела себя как перепуганная девочка.

– Ты хочешь сказать, что ты все еще не против, чтобы я осталась на обед?

Риз внимательно посмотрел на нее, словно обдумывая ответ.

– Я понял, что хочу, чтобы ты оставалась у меня столько, сколько пожелаешь, Джоан.

Каменщик, оставив ее наедине с собственными мыслями, направился к дому, и Джоан была благодарна ему за предоставленную возможность побыть одной.

Девушка боролась с собой, пытаясь освободиться от смятения, которое внесла в душу их близость. Она должна уйти, прежде чем он вернется. Этот дом и сад искушают ее. Как оказалось, хозяин тоже. Она не была готова к этому.

Мысли вернулись к тому, что ждало ее на том берегу реки. Она должна сегодня вернуться домой, иного выхода нет. Ласками, уговорами, добротой он мог заставить ее забыть о бедности и заботах, но о ее замысле, цели, мечте – никогда. Она жила ради этого. Горячая ванна и пуховая перина не утолят печаль ее души. Даже приносящие райское наслаждение поцелуи не смогут этого сделать. Они позволят ей ненадолго забыться; но, до тех пор пока не восторжествует справедливость, душа Джоан не будет знать покоя.

Ей понравился такой способ впадать в забытье. Раньше она считала это невозможным, но Риз сумел создать иллюзию блаженства, которая заставила ее забыть обо всем на свете… на какое-то время. До этой минуты.

Со стороны дома донесся звук шагов. Она подняла голову, испугавшись, что Риз уже возвращается. Но это был не Риз – к ней приближался юноша с ярко-рыжей шевелюрой.

– Твой хозяин дома?

Видимо, решил, что она служанка.

– Нет. Он сегодня работает. – Ей показалось, что эта ложь вполне оправданна. Она не хотела, чтобы этот парень околачивался здесь, поджидая Риза.

Юнец оглядел ее с головы до ног.

– Он любит свою работу, если променял такую, как ты, на свой молоток.

«Не только служанка, но и любовница. Что ж, такое случается довольно часто», – подумала Джоан.

– Ему нечего будет есть, если он не будет работать.

Его лицо скривилось в волчьей ухмылке.

– Кому нужен хлеб, если есть другие лакомства?

– Сию же минуту вон из этого дома, грубый мальчишка. Если у тебя есть к нему дело, зайди попозже.

Было заметно, что ее тон обидел юнца. Почему так происходило? Богатый или бедный, молодой или старый – все они обижались, когда Джоан давала им достойный отпор, словно такая девушка, как она, должна быть польщена уже тем, что с ней заговорили.

Посыльный вытащил из рукава пергамент, швырнул его на стол.

– Смотри, женщина, твой хозяин должен получить его. – И большими шагами пошел обратно к дому.

Джоан подобрала пергамент. Его свернутые края были скреплены печатью, герб, оттиснутый на сургуче, был ей знаком. Она видела его раньше на знаменах, которые разворачивала армия Ги.

Эта печать принадлежала самому Мортимеру, и, как выяснилось, Риз знает его достаточно близко, чтобы получать от него личные послания.

Неистовая ярость охватила ее. Этот герб предвещал беду, по крайней мере, для нее. Власть, которую он символизировал, когда-то нарушила привычное течение ее жизни, выбив опору из-под ног.

Яростная решимость тотчас ожесточила ее. Она вернет все, что сможет, и сделает это хотя бы ради Марка. По крайней мере, отомстит за преступления. Пусть ей не добраться до Мортимера, но потребовать справедливой кары для гнусной свиньи Ги Лейтона, который служит ему, она вправе.

Внезапно все остальное потеряло смысл: доброта, забота, сладкое блаженство под деревом в этом саду. Этот день больше никогда не повторится. Риз был тем, кем она его и назвала: лакеем подлеца, который нанимает мясников для выполнения своих гнусных приказаний. Джоан на некоторое время забыла об этом, но это была ее ошибка.

Больше не раздумывая, она отнесла послание на кухню и положила на стол, прижав один угол чашкой. Ее старое серое платье лежало на лавке возле очага, оно ей еще пригодится. «Как же быть с этим зеленым платьем?» – она бросила взгляд на подаренный наряд. Это не его подарок, а той леди. Пожалуй, придется оставить его себе, но только его, больше ничего.

Джоан оглядела кухню, пытаясь отогнать вновь нахлынувшие воспоминания прошлой ночи: его пальцы, раздевающие ее; его руки, бережно опускающие ее в ванну; искреннее участие, когда он обнаружил ее, нагую, возле огня; чувство защищенности, возникшее в его объятиях прошлой ночью, и дрожь волнения, когда он смотрел на нее.

Отчаявшись, она принимала его помощь, забыв о цене. Его великодушие отнюдь не было бескорыстным, он просто выжидал. Его услуги предполагали ответную благодарность, он сам это признал и только что доказал своими действиями.

Риз хотел, чтобы она осталась, и она знала почему. Тем не менее он ни к чему ее не принуждал. Но если бы она когда-нибудь согласилась на такого рода обмен, то попросила бы нечто большее, чем простые удовольствия, потребовала бы столько, сколько у этого каменщика никогда не было и не будет.

Джоан быстро прошла через зал, вышла на улицу и бросилась бежать.