"Порочен, как грех" - читать интересную книгу автора (Хантер Джиллиан)

Глава 32

То, что подсказывало ему его пресыщенное воображение, было, вероятно, куда хуже, чем то, что произошло на самом деле. Насколько он понял, Элетея просила взять ее куртизанкой в заведение миссис Уотсон.

Но в сценах, которые разыгрывались у него в голове, пока он в своем городском экипаже добирался до дома Грейсона и оттуда на Кавендиш-сквер, он представлял себе Элетею, проходящую все стадии падения и разврата. Когда же он наконец добрался до места назначения, у него уже шел дым из ноздрей и за ним стелился след серы и опаленной надежды. А когда он велел своему каменноликому кучеру остановиться, пообещав, что скоро вернется, тот только щелкнул хлыстом по воздуху и направил лошадей к тротуару.

Итак, он узнал, что Элетея действительно знакома с Одри Уотсон, но, оправившись от первого удара, он попытался справиться со своим гневом. Так ли это важно, что Элетея спала с другими мужчинами? Что она решила пустить в ход свои чары, чтобы выжить? Он допускал, что именно таковы были ее мотивы. Можно ли винить Элетею? Нет, к несчастью. Честно говоря, он был бы гнусным лицемером, если бы относился пренебрежительно к такой женщине, как Одри, которая помогала его родне столько раз, что и не сочтешь. Но из этого вовсе не проистекает его согласия на то, чтобы она же помогла Элетее.

Большинство мужчин предпочли бы привести девушку к своим родителям, чтобы получить от них благословение на женитьбу, но у Гейбриела не было родителей, которым он мог бы представить свою избранницу. А его братья, которые никогда даже не пытались сблизиться с ним и которых, вполне возможно, как и родителей, уже нет в живых, никоим образом не могли не одобрить его выбор, – ведь у него не было ни малейшего представления о том, как сообщить им, что он собирается жениться.

Взбегая по ступеням особняка брата Элетеи, он с еще большей силой ощутил тот удар, который она нанесла ему, удар, потрясший его до мозга костей. Поскольку слуги даже не позаботились запереть двери, он вбежал в дом, волоча за собой свой черный плащ.

Гейбриел поклялся, что после этого вечера хозяйка дома будет больше остерегаться неприятностей, которые случатся с ней ночью. После этого вечера она будет запираться на все засовы.

Он бросился вверх по лестнице; ярость пронесла его мимо освещенной лунным светом галереи в гостиную; никто не открывал перед ним двери, никто ничего не спросил.

Гейбриел и сам не знал, что может здесь найти. Может быть, его возлюбленная ублажает семерых любовников в семи похотливых позах? Он приготовился ко всему. Вряд ли она сможет причинить ему еще большую боль.

Виновник несчастья Элетеи ворвался в дом с грохотом, как мародер. Она сжала зубы и вышла на верхнюю площадку лестницы. Несколько человек из прислуги вышли из своих комнат и смотрели на нее в замешательстве. Элетея подумала, что ее невоспитанные, деревенские знакомые, которых она привела к порогу этого дома, могут сильно напугать добрых людей, оказавшихся из-за нее в столь бедственном положении.

Один из лакеев подал голос:

– Миледи, не сходить ли мне за констеблем?

Она торопливо спустилась вниз, расправив плечи в ожидании столкновения.

– Нет. Я сама все улажу.

– Но…

– Ступайте, пожалуйста.

Все шестеро – два лакея, дворецкий, молодая домоправительница-шотландка и две горничных – молча попятились; молчание их, казалось, говорило о том, что Элетее не уцелеть в столкновении с тем, кто вломился в дом, точно сорвавшийся с цепи дикий зверь.

Но как ни странно, непристойное вторжение Гейбриела придало ей решимости и спокойствия. Да, она разгневана на него. И если он на самом деле сошел с ума, это вполне может объяснить то, почему он бросил ее. Нет, конечно, она ему этого не простит. Но очень может быть, станет посещать его раз в месяц в сумасшедшем доме. А может быть, закончит свои дни в соседней с ним палате.

Она оглянулась, чтобы убедиться, что слуги исчезли, прошла по вестибюлю ему навстречу и сказала:

– Сию же минуту ступайте в гостиную, Гейбриел, пока не появилась ночная стража или мой брат.

Их взгляды встретились, и ее пыл иссяк. Он смотрел на нее смущенно и одновременно вызывающе. Его черный фрак, плащ, батистовая рубашка, жилет – все казалось смятым и пропахло бренди и дымом.

– Что вы можете сказать в свое оправдание? – спросила она, все больше разъяряясь от того, как он обошелся с ней в этот вечер, и еще больше от того, что после всего произошедшего он снова вызывал в ней мучительное желание.

Это просто немыслимо. Как может она любить человека, который разочаровал и ее, и своих родственников? После того, что она вынесла от того, другого? Или это она сошла с ума? Или любовь – это яд, убивающий рассудок?

Не отвечая, он прошел мимо нее в гостиную. Прошел ленивой, пожалуй, даже оскорбительно изящной, неторопливой походкой кавалерийского офицера. Когда он наконец обернулся, она испуганно ахнула. Под глазом у него был синяк.

– Что с вами случилось? – прошептала она. – Чем вы занимались?

– Я вмешался в драку между братьями Мортлок, – отрывисто сказал он. – Лучше бы я позволил им убить друг друга. Или себя.

Она подняла голову, потому что с улицы донесся стук колес экипажа.

– Господи! Это, кажется, Робин.

Он положил руку ей на плечо и повернул ее к себе лицом.

– Мне все равно, даже если здесь появятся Али-Баба и сорок разбойников вместе с архиепископом Кентерберийским.

– А есть что-то такое, что вам не все равно? – спросила она, не сводя с него глаз.

– Я думаю, это очевидно.

– Сегодня очевидно только то, что вы дурно воспитаны.

– Вы знали это много лет, – возразил он с жесткой улыбкой. – И все-таки вы спали со мной и согласились стать моей женой.

Она вздрогнула.

– Я любила вас многие годы, но не просите меня объяснить, почему люблю и сейчас.

– Да. Я вас не заслуживаю. Но все равно вы мне нужны.

Она ему нужна. Он нужен ей. В этих истинах мало утешения. Как и в ее восхищении тем, что его присутствие было успокаивающим и угрожающим в одно и то же время. Она отдалась Гейбриелу по собственному выбору. А тот, другой, украл ее любовь.

Гейбриел был по крайней мере дьяволом, выбранным ею самостоятельно, и если он увлек ее в мир падения, она пошла за ним по своей воле и могла винить во всем только себя.

Но это не значит, что она согласна пасть еще ниже.

Чем бы ни был Гейбриел – повесой или героем, их жизни переплелись еще до того, как она осознала, к чему может привести такое переплетение.

Что с того, если было потревожено его прошлое? Ее прошлое тоже потревожено, хотя самое унизительное ей удалось скрыть. Она всегда задавалась вопросом, насколько иной могла бы стать жизнь ее и Гейбриела, если бы его отец, Джошуа Боскасл, не умер. Она могла бы быть помолвлена с Гейбриелом с самого начала.

Не слишком ли поздно исправлять историю? Возможно, Гейбриелу предначертано разбить ей сердце. И теперь, когда им наконец дарована возможность быть вместе, разве они чем-нибудь доказали, что они созданы друг для друга?

– Я открою вам одну тайну, Гейбриел, – проговорила она, потому что ей вдруг стало невыносимо и дальше терпеть его угрюмую власть над собой. – Я жалею, что вообще приехала в Лондон.

Он снял свой плащ и швырнул его на кресло.

– Ну а я жалею, что уехал отсюда.

– Вас никто не держит в деревне, – возмущенно сказала она. – Вы можете продать свой дом. Никакого будущего как у сельского хозяина у вас нет. Все, кто жил в Хелбурн-Холле, уезжали. Почему вы пытаетесь казаться лучше их? Не утруждайте себя ответом. Когда ваш отец умер, вы встали на путь самобичевания и жалости к себе.

– Разве это так? Не утруждайте себя ответом. Я согласен. Хелбурн-Холл преследуют призраки, и у него дурная репутация.

Гейбриел направился к ней. Элетея не двигалась.

– То же самое можно сказать о его теперешнем владельце.

Он подошел, и теперь они стояли совсем рядом.

– Если меня кто и преследует, так это вы.

Сердце у нее затрепетало. Она никогда в жизни не видела на человеческом лице такой обнаженной боли. Ее женские инстинкты требовали от нее сделать что-то, что могло бы утешить его, хотя он и поставил в ложное положение сегодня их обоих.

– Вы, верно, одержимы дьяволом, – огорченно сказала она. – Я никогда не видела вас в таком настроении.

– Я никогда еще не бывал в таком настроении, Элетея.

– В таком случае вы не могли бы рассказать мне, что привело вас в такое расположение духа? Когда я оставила вас с вашим кузеном, вы были в прекрасном настроении. Вы… вы были веселы.

Он холодно улыбнулся.

– Продолжайте.

– Что продолжать? – спросила она с нетерпением. – Мы расстались, условившись, что объявим о нашей помолвке. Я пила лимонад с вашими родственницами.

Он смерил ее взглядом.

– А между нашей последней встречей и лимонадом?

Она смущенно покачала головой.

– Я гуляла в саду, Гейбриел.

– В саду радостей земных?

– В саду маркиза, вашего двоюродного брата, – сказала она, как если бы он был очень глуп.

Гейбриел отвел взгляд.

– Вы гуляли одна?

– В саду были другие люди. – Она замялась. – Другие гости.

– Вы гуляли с Одри Уотсон, – сказал Гейбриел, вперив в нее обвиняющий взгляд.

Она тоже уставилась на него, сердце застряло у нее в горле.

– Да.

– Как вы будете защищаться? – тихо спросил он.

– А я должна защищаться?

Он закрыл глаза.

– Я люблю… честолюбивую куртизанку? Если так, скажите мне это сейчас.

Она ответила не сразу. Она была слишком потрясена, чтобы отыскать нужные слова. Неужели он разговаривал с Одри? Неужели он заставил эту женщину – или очаровал ее так, что она нарушила доверие Элетеи? Кто сказал ему, что она разговаривала с Одри?

– Именно это и рассказала вам миссис Уотсон? – спросила она, страшась ответа.

– Миссис Уотсон ничего мне не рассказывала. На самом деле я не разговаривал с ней после того, как видел вас вместе. Но я слышал ваш разговор собственными ушами. С Дрейком в качестве свидетеля.

Кровь в ней похолодела.

– Вы подслушивали, Гейбриел, – тихо сказала она. – Вы прятались за кустами, в то время как могли бы сообщить о своем присутствии и удовлетворить ваше любопытство.

Он горько рассмеялся.

– Возможно, я был не готов узнать, что женщина, которую я люблю…

– …куртизанка, – спокойно сказала она. – Вы сказали это уже. Можете повторить еще.

– Я вас не виню, – быстро проговорил Гейбриел. – Я только спросил… будь все оно проклято, Элетея! Какие выводы должен был я сделать из вашего разговора с ней? Полагаю, что я заслуживаю знать правду.

– Сколько вы выпили, Гейбриел?

– Недостаточно, чтобы держаться подальше от вас.

– Я думаю, вам следует уйти из этого дома, – слабым голосом сказала она.

– И никогда больше не видеть вас? – спросил он в замешательстве. – Разве вы не должны хотя бы объяснить мне все?

Она покачала головой. Какая путаница!

– Должна. Но не тогда, когда вы расстроены и напугали до смерти слуг моего брата.

– Я был вне себя. Вы не были откровенны со мной, не так ли?

– Вы честно хотите узнать, что я чувствую в данный момент, Гейбриел?

– Да. Честность была бы мне приятна.

Она прищурилась.

– Я хочу, чтобы вы ушли. – Голос ее надломился. – Не омрачайте мою… мою жизнь снова.

Он фыркнул:

– Вы говорите так, словно сделали мою жизнь лучше.

Вид у нее стал оскорбленный.

– А разве это не так?

– Нет. – Его губы скривились в жесткой улыбке. – Вы сделали меня несчастным.

Элетея задержала дыхание, стараясь не расплакаться.

– Будь я мужчиной, я вызвала бы вас на дуэль и убила.

– Слишком поздно, – насмешливо сказал он. – Я умер в тот момент, когда увидел вас.

Она задохнулась.

– Я презираю воздух, которым вы дышите.

– Я проклинаю день, когда вас зачали.

Элетея оттолкнула Гейбриела от себя.

– По крайней мере мы знаем, кто наши родители.

– Дайте подумать, – сказал он. – Вы не очень-то похожи на вашего брата.

– А вы знаете, на кого похожи вы? – спросила она с мрачной улыбкой.

Он приблизил к ней лицо.

– Говорите.

– На… проклятого негодяя, вот на кого. А теперь вон отсюда.

– Я не могу так быстро уйти.

– Вы еще здесь?

– Черт побери, Элетея, я пришел сюда не для того, чтобы ссориться.

– И занимаетесь только этим.

Вид у Гейбриела был сиротливый. Она почувствовала, как ее гнев стихает, ей уже хотелось, чтобы Гейбриел обнял ее.

– Разрешите, я приду завтра утром? – тихо спросил он.

– Здесь будет хаос, – сказала она. – Я буду не одна.

– Тогда я провожу вас обратно в деревню. – Он внимательно посмотрел на нее. – Вы изменили мне с другим?

Она рассмеялась, глаза ее наполнились слезами.

– Что вы говорите?

– Вы меня любите?

Элетея закрыла глаза. Гейбриел обхватил ее. Его губы впились в нее, его поцелуй зажег маленькое пламя у нее внутри. Но все равно ей было холодно, она стыдилась, что утаила от него правду, стыдилась самой этой правды.

– Поедемте со мной сейчас, – прошептал он ей на ухо. – Проведите ночь в моем доме, и мы поговорим. Докажите вашу любовь.

– Я уже доказала вам свои чувства, – тихо сказала она. – Вам остается ждать, пока вы не узнаете все, прежде чем решите, нужна ли я вам по-прежнему.

Его дыхание обжигало впадинку на ее шее.

– Вы всегда нужны мне.

– В качестве жены? – спросила Элетея, никак не реагируя на то, что он поцеловал ее в подбородок.

– Разве есть какая-то причина, по которой вы не можете выйти за меня замуж? – Он укусил ее плечо в качестве ласкового наказания. – У вас есть другой муж? – Гейбриел схватил ее за руку и подвел к дивану. – У вас есть какое-то тайное увлечение?

Она отвернулась, но он все еще держал ее за руку и потянул ее вниз, к себе.

– У вас на щеке синяк, – сказала она безнадежно. – И вы… вы были сегодня ночью в каком-то опасном месте, я не сомневаюсь.

– Возможно.

– Как грубо!

– Вы с самого начала знали, кто я. – Он провел своими мозолистыми пальцами по ее плечу к застегнутому на пуговицы внутреннему шву рукава. – Разве не это вам во мне нравилось, Элетея? На самом деле вопрос в том, кто вы. Кем вы стали?

– Вы способны быть отвратительным, да?

– Это вы тоже знали.

– Нет. Я знала, что люблю вас. Грязного, мрачного, несущегося по дороге саморазрушения. Я стала бы прямо на этой дороге, чтобы спасти вас. Но я никак не думала, что мне предстоит сражаться с вами же.

– Вы собираетесь разочароваться во мне?

Она отвернулась.

– У дома остановилась карета. Это, наверное, мой брат и кузина, обоим мы должны были сказать сегодня, что собираемся пожениться.

– Тогда любите меня, пока они не пришли. – Он провел костяшками пальцев в черной перчатке по ее затылку, спине, ниже.

– Ступайте домой, прошу вас, Гейбриел.

Он зарылся лицом в ее волосы.

– Нет. Я не уйду. Я мог бы раскинуть лагерь в этой комнате до зимы. Вы больше не хотите меня?

В глазах ее мелькнула боль. Ей не нужен еще один человек, который говорит, что любит ее, но при этом испытывает только гнев.

Его губы горели у нее на шее, как угли.

– Я хочу только вас, и я хочу знать правду. Будьте со мной откровенны.

– А если после этого вы меня возненавидите? – в муках прошептала она.

Его грудь сжалась от дурного предчувствия. Какую правду она скрывает? Неужели она предложила себя в качестве куртизанки? Если так, ему придется принять этот неприятный сюрприз. Гейбриел знал, что Элетея любила другого, но других?! Что происходило с ней в тот год, когда все считали, что она в трауре? Он не знал, вынесет ли эту боль. Пусть он лицемер, но он десять лет назад притязал на нее в своих мечтах. Тогда Гейбриел боялся заявить о своем желании. Кто-то опередил его?

– Простите, что я настаиваю на откровенности, – с иронией сказал он. – Я иногда забываю, что нужно быть джентльменом.

Ее глаза сверкнули.

– В наши дни джентльмены почти не требуются.

– Разве я не такой же порядочный, как ваш дорогой покойный Хазлетт? – продолжал он, будучи не в состоянии совладать с собой. – Не он ли выпустил на волю желание, которое охватило нас с вами?

Элетея замерла, и Гейбриел понял, что причинил ей боль, и ему захотелось взять назад свои горькие слова.

– Я не это хотел сказать.

Она отвернулась.

– Разве?

– Черт побери, Элетея, я не могу дать вам уйти, кем бы вы ни были. Прошу вас, поедемте со мной сегодня.

– Кем бы я ни была? – тихо переспросила она.

– Кем бы вы ни были, я от вас не откажусь.

Она покачала головой, виду нее был оскорбленный.

– Я не буду с вами, когда вы в таком настроении.

На улице раздался стук лошадиных подков. Дверца кареты отворилась и захлопнулась. Он не отрывал взгляда от ее лица.

– Вы меня любите, Элетея?

– Да, но не спрашивайте меня почему.

– Есть еще кто-нибудь другой?

Она смотрела на него, готовая всерьез расплакаться.

– Нет, глупый вы человек.

– Значит, вы все мне расскажете?

– Да. Это не то, что вы думаете. Одри просто дала мне один совет.

– Совет? Насчет чего?

– Я не могу… я не могу этого сказать.

– Господи, Элетея, что же это такое?

Она покачала головой.

Дверь позади них отворилась.

– Я люблю вас, – сказал он, понизив голос.

И теперь ему придется посмотреть в глаза правде: каким бы ни оказалось ее объяснение, это не изменит его чувств к ней.