"Беспутный холостяк" - читать интересную книгу автора (Смит Барбара Доусон)

Глава 3

Джек появился на улице спустя короткое время, щурясь от солнца, пока глаза не привыкли к яркому свету. У него дико болела голова. Привыкший по ночам играть в бильярд и посещать вечеринки, вчера он был вынужден коротать вечер, придумывая всяческие головоломки, чтобы развеять скуку от пребывания в одиночестве в этой комнатушке размером меньше гардеробной в его доме.

Потом утром его сон грубо нарушили в столь ранний час.

Его обозленный взгляд искал возмездия. Леди Джулия Коруин, наклонившись, пыталась достать что-то лежавшее рядом с чахлым кустарником. Пульсирующая боль в висках сразу утихла при виде красивой женщины. Даже чопорное серое платье не могло скрыть ее изящной фигуры. Солнечный свет играл в темно-каштановых волосах, а несколько кудрявых завитков выбились из тугого узла на затылке.

Такой вид леди Джулии нравился ему гораздо больше, чем тот, с которым она будила его несколько минут назад. Когда он открыл глаза, щипавшие от попавшего в них бренди, она стояла над ним, как мстительный ангел, готовый изгнать его из рая в ад. Впервые в своей жизни Джекман лежал обнаженный в кровати, не имея ни малейшего шанса уговорить даму присоединиться к нему.

Однако сейчас она казалась кроткой и доступной и была похожа на хозяйку дома, ухаживающую за своим садом.

Джек подумал, что сад – это слишком громко сказано. Несколько кустов роз, вьющихся по каменному забору, и огромный дуб, создающий тень. Пустые клумбы уже давно были вытоптаны детскими ногами. Ему не хотелось даже представлять себе этих хулиганов в таком ограниченном пространстве.

Когда леди Джулия выпрямилась, в руках у нее была скакалка. Джек уловил момент, когда она заметила его присутствие. Она расправила плечи, а на лице застыло такое выражение, что Джек задумался, не собирается ли она задушить его детской скакалкой.

Она окинула его оценивающим взглядом с ног до головы, и он мог только догадываться, что она думала о его дешевом костюме и коричневых бриджах. Чтобы быть похожим на бедного гувернера, Джек обменял у слуги несколько своих дорогих костюмов на парочку дешевых, размером поменьше. Марлон был счастлив, а Джек только сейчас понял, как он сам ценит сшитую на заказ отличную одежду. Он не привык, чтобы ему жало в плечах и были коротки рукава. И сколько их ни тяни, они не станут длиннее. Ему так недоставало галстуков, высоких сапог и облегающих бриджей.

Джек поклонился и почувствовал, как натянулся на спине сюртук. Джулия открыла свои золотые часы.

– Вы опоздали на две минуты.

Джек уже начинал ненавидеть эти часы. Она, конечно, не знает, что он не привык жить по расписанию. В своей обычной жизни он ложился спать, когда хотел, вставал, когда хотел. Часто это случалось в полдень, потому что домой он приходил на рассвете. Ему нравилось побриться без спешки, а не так торопливо, как он сделал это сейчас, поцарапав подбородок.

– Ради Бога, простите меня, – вкрадчивым голосом начал Джек. – Мне пришлось помыть голову.

Джулия бросила взгляд на его влажные волосы и покраснела, к удовольствию Джека. Последовавшие за этим слова удивили его.

– Я должна извиниться перед вами за свое поведение. Когда я постучала в дверь и вы не ответили…

– Вы решили, что я пьян.

– Не сразу. Я позвала вас, причем так громко, что могла бы разбудить мертвого, но вы не ответили. Даже когда я поднялась к вам наверх.

Закусив губу, леди Джулия пошла по дорожке к дому. Джек направился следом за ней, и тут его пронзила удивительная мысль.

– Вы волновались? Волновались, что я мертвый?

– А что еще я могла подумать? – Джулия удивленно посмотрела на него. – Обычно люди просыпаются, если им кричат едва ли не в ухо.

Последним, кто волновался за него, была его мать, которая умерла, когда Джеку было десять лет.

– Я очень крепко сплю. У нас такая семейная особенность.

Отец Джека тоже спал крепко, и дед. Хотя деду это досталось не из-за наследственности, а скорее всего из-за обильных доз спиртного. От мыслей об Уиклиффе у него сжалось в груди. Джек сожалел, что вынужден был рассказать правду леди Джулии. Не то чтобы ему было стыдно за деда, он не хотел жалости от нее, это было унизительно. Но другого способа избежать катастрофы быть уволенным до того, как он докопается до правды, не было.

Подойдя к крыльцу, леди Джулия бросила скакалку в корзину с битами, мячами и другими детскими игрушками. Она отряхнула руки и посмотрела на Джека. Интересно, знает ли она, что ее серое платье придает ее голубым глазам дымчатый оттенок?

– Имейте в виду, что я не потерплю дальнейших опозданий, – резко сказала Джулия. – Если вам нужны настенные часы, я вам их предоставлю.

– Не беспокойтесь, я справлюсь сам.

– Да уж постарайтесь, мистер Джекман. Здесь никому не позволено нарушать ежедневный распорядок. Наше расписание требует вашего точного прибытия в столовую в половине восьмого…

– Джек, – поправил он ее.

– Что, простите?

– Поскольку мы теперь коллеги, – начал Джек с обезоруживающей улыбкой, чтобы прервать ее тираду, – я надеялся, что мы могли бы обращаться друг к другу менее официально.

– Я думала, вас зовут… Уильям.

– Мои друзья зовут меня Джек, от Джекмана. Почту за честь, если и вы будете называть меня так.

– Вряд ли это уместно…

– Прошу вас, миледи. – Джек очаровательно улыбнулся ей и продолжил: – У нас получилось какое-то скомканное начало, и я бы хотел все исправить. Мне очень хочется подружиться с вами и со всеми остальными коллегами. Я хочу стать членом огромной семьи в академии леди Коруин и, если я чем-то обидел вас, искренне приношу свои извинения.

Подул легкий ветерок, и еще один завиток выбился из тугого пучка волос. Джулия убрала его за ухо.

– Полагаю, в вашей просьбе есть разумное зерно… Джек. – Голос Джулии звучал холодно, но щеки покрылись легким румянцем. – Я покажу вам вашу классную комнату.

Джек прошел в дом следом за ней, отметив, что с ее стороны предложения называть ее по имени не последовало. Но он мысленно произнес ее имя: Джулия. Он представил, как шепчет это имя, целуя шею, расстегивая платье и лаская грудь…

– Кто такой Марлон?

Они шли по коридору, вопрос прозвучал настолько неожиданно, что Джек вздрогнул и с недоумением посмотрел на Джулию.

– Вы называли это имя, когда я будила вас.

– Это мой старый друг, – солгал Джек. – Он знает, что я крепко сплю, и, когда хочет отправиться со мной рано утром на рыбалку, приходит в мою спальню и выливает на меня кувшин с водой.

Марлон на самом деле пользовался таким приемом, чтобы поднять Джека с постели, когда у него был ранний посетитель, коим неизменно оказывался очередной настойчивый кредитор. В один из таких дней Джек даже собирался уволить проклятого шельмеца. И ничего, что слуга прихрамывал и поэтому мог остаться без работы или что учил маленького Джека кататься на пони.

Джулия нахмурилась, что предвещало еще одну лекцию о дисциплине.

– Все классные комнаты размещены в этом коридоре, за исключением библиотеки, которая находится в южном крыле рядом с танцевальным залом, – только и сказала она. – Я планировала представить вас ученикам и преподавателям за завтраком. Но теперь с этим придется подождать до полудня, потому что занятия уже начались.

Хотя большинство дверей было закрыто, Джек слышал детскую болтовню из классных комнат по обе стороны коридора и строгие голоса учителей, призывавших своих подопечных к порядку. Откуда-то доносился вкусный запах ветчины.

– Как насчет завтрака?..

– Боюсь, вы его пропустили, – холодно заметила Джулия. – Уроки начинаются ровно в восемь пятнадцать. У этого правила нет исключений.

У Джека вновь застучало в висках, ему очень хотелось выпить чашечку кофе, но он не станет признаваться в этом тиранке леди Джулии.

– У вас весьма строгие правила.

– Возможно, когда вы работали гувернером у обеспеченных детей, то могли себе позволить быть менее строгим. Но моим ученикам необходимо получить отличное образование, чтобы изменить свою жизнь к лучшему. – Ускорив шаг, Джулия подвела его к двери почти в конце коридора. – Вот ваша классная комната. В вашей первой группе дети от пяти до семи лет. Я думаю, проблем не будет, если, вы будете работать по планам уроков, оставленных мисс Дьюхерст. Вы ведь изучили их? – Конечно!

Накануне Джек с любопытством просмотрел записи и оставил их в своей комнате. Они ему не понадобятся. Какие могут быть трудности в том, чтобы научить группу малышей складывать и вычитать числа?

Не сводя глаз с великолепной фигуры Джулии, Джек вошел за ней в класс. Сегодня она была в туфлях, он разглядел их под колышущейся юбкой. Интересно, какие у нее чулки? Обыкновенные или она не отказывает себе в тончайшем шелке, спрятав его под простенькое платье? Скорее всего обыкновенные, но это не помешало ему мысленно подняться вверх по изящной ножке к кружевным подвязкам и шелковой коже ее…

– Мистер Джекман, это мисс Элфрида Литтлфилд. Джек увидел воинственное лицо дамы с острым взглядом карих глаз из-под седых, но кое-где еще сохранивших рыжеватый цвет кудряшек. Ее рот представлял собой узкую щель без намека на губы. Джеку был знаком этот тип женщин. Она была одной из тех мрачных старых дев, женские формы которых усохли без мужских ласк.

– Добро пожаловать в академию леди Коруин, – приветствовала она его, но ее гостеприимный тон вызывал противоположное чувство. – Поскольку маленькие не могут сами позаботиться о себе, я взяла на себя ответственность присмотреть за ними и оставила свой класс читать «Беовульфа»,[1] – добавила она для Джулии.

Джек окинул взглядом обращенные к нему детские лица: девочки – на одной стороне, мальчики – на другой. Как маленькие солдаты, они сидели в одинаковой форме за своими партами, грифельные доски готовы, в крошечных пальцах зажаты мелки.

– Мисс Литтлфилд, вы самая прелестная, самая добрая женщина во всем мире. – С этими словами Джек внезапно поклонился ей, потом взял ее морщинистую руку, поднес к своим губам и звучно поцеловал.

Его глупость получила признание. В классе раздались смешки. В самом конце комнаты сидел Тео с мальчишками постарше, и на его веснушчатом лице цвела улыбка.

– Сэр, я не понимаю, что означает ваш нелепый поступок. – Вырвав руку, мисс Литтлфилд нахмурилась, нисколько не оценив выдающегося обаяния Джека.

– Я уверена, что мистер Джекман хотел выразить вам свою признательность за помощь, – ответила Джулия, взяв пожилую женщину за руку и направляясь с ней к двери. – Теперь настала его очередь позаботиться об учениках.

Джулия оглянулась на Джека. Несмотря на деловитую манеру поведения, в ее глазах появился озорной блеск. Этот взгляд застал его врасплох, как неожиданный удар в живот. Ну что ж, надо признать, у нее есть чувство юмора. По необъяснимым причинам он подумал, что лучше было бы ему не знать об этом.

Когда за ними закрылась дверь, Джек понял, что с удовольствием занялся бы каким-нибудь другим делом, чем оставаться наедине с маленькими детьми. Например, можно позавтракать, покататься на лошади в парке, уговорить Джулию и уложить ее в постель.

Джек внимательно осмотрел просторное помещение. Оно было намного лучше любой классной комнаты, которую он когда-либо видел. Камин, отделанный розовым мрамором, мог бы украсить самый изысканный дом в Мейфэре. На окнах висели бледно-голубые шторы. Таблицы умножения и огромного размера цифры казались неуместными на серебристо-голубых полосатых обоях.

Джек присел на краешек учительского стола. Момент веселья прошел, ученики сидели и настороженно смотрели на него во все глаза. Во рту пересохло. Боже мой, они такие маленькие. У некоторых ноги не доставали до пола. Невинные, доверчивые лица. Джеку захотелось повернуться и сбежать.

Он выдержит. Если он смог обменяться выстрелами на дуэли, то сможет и в роли учителя математики несколько дней пережить.

– Ну что ж, – Джек откашлялся, – вы меня знаете, а я вас – нет. Прежде всего я хочу, чтобы вы все написали свои имена на дощечках и показали их мне.

Он мгновенно услышал, как заскрипели мелки склонившихся над досками ребятишек. Минуту спустя все доски были повернуты к Джеку.

Все, кроме одной, поправился Джек. Маленькая белокурая девочка в первом ряду сидела, склонив голову и крепко прижимая свою грифельную доску к белому переднику. Она украдкой посмотрела на Джека, и ее голубые глаза наполнились слезами, покатившимися по бледным щекам.

У Джека сжалось сердце. Господи, что он сделал? Или, точнее, что следует сделать? Продолжать работать с классом? Но нельзя же не обращать внимания на страдания ребенка.

Джек осторожно подошел к девочке и присел на корточки.

– Что-то случилось?

В ответ на его слова девочка зарыдала еще сильнее. Привыкший к женским слезам, которыми представительницы прекрасного пола часто пользовались, чтобы добиться своего, Джек оказался совершенно беспомощным перед тайной детских слез.

Он посмотрел на соседние столы. Несколько девочек презрительно молчали. Рядом сидела крошечная темноволосая девочка, на дощечке которой кривыми буквами было выведено «Энн», готовая разрыдаться за компанию с соседкой. Нет, ему не нужен еще один плачущий ребенок.

– Кто-нибудь знает, в чем дело? – в отчаянии обратился Джек к классу.

– Мистер Джекман, мистер Джекман, я знаю! – подняв руку, ответил с заднего ряда Тео. – Кити не может написать свое имя. Она еще не все буквы выучила.

Кто-то из мальчишек издал жалобный вой, откуда-то с задних рядов, но Джек не заметил, сидя на корточках, кто это был. В классе раздались смешки, и Кити еще больше сжалась в комок.

Джек достал из внутреннего кармана носовой платок и отдал девочке.

– Вытри слезы, пожалуйста. Хочешь, я напишу твое имя на доске?

Шмыгая носом, она кивнула и отдала Джеку свою дощечку. Он взял мелок и витиеватыми буквами вывел на ней «Кити».

– Смотри, у тебя самое красивое имя.

Сквозь слезы промелькнула робкая улыбка. Джек испытал облегчение, обнаружив, что, как и любая женщина, маленькая девочка оказалась чувствительной к лести. Кити стерла слезы носовым платком Джека и передала ему скомканный влажный комок. Джек, стараясь не показывать своей брезгливости, спрятал его в карман.

Он встал с корточек, счастливый, что выдержал первое испытание. С остальными детьми будет легче. Разве только Кити и другие малыши еще не знают чисел…

Эта мысль взволновала Джека. Он вдруг осознал, что ему надо было внимательнее изучать планы урока. Как учить с маленькими детьми числа, со средними – сложение и вычитание и умножение и деление – со старшими?

– Я думаю, что у всех у вас разный уровень знаний, – начал говорить Джекман. – Мисс Дьюхерст не могла со всеми учить один и тот же урок. Возможно, она делила вас на группы…

Его внимание привлекли Тео и темноволосый мальчик рядом с ним. По едва заметным движениям рук Джек понял, что они что-то катают туда-сюда. Он направился в их сторону. Тео бросил на него нервный взгляд и съежился. Джеку были понятны его чувства. Когда-то он сам был в такой же ситуации. Ему часто надоедала работа на уроках, и он искал себе другие развлечения.

– Дай сюда. – Джек протянул руку. Смутившись, Тео положил в ладонь Джека простой стеклянный шарик.

– Я… Простите, сэр. Вы расскажете маме?

– Маменькин сынок, – пробормотал крупный, хулиганистого вида мальчишка, на доске которого было старательно выведено имя «Клиффорд».

Джек подозревал, что именно он издал тот жалобный вой. Но проводить расследование было некогда, потому что Тео замахнулся на него кулаком.

– Я не маменькин сынок!

– Нет, маменькин!

Пока не началась драка, Джек схватил за шиворот обоих мальчишек и растащил в разные стороны. И тут его осенило, как он будет заниматься с классом.

– Выворачивайте карманы, оба, – сказал Джек. – Я забираю все ваши шарики.