"Беспутный холостяк" - читать интересную книгу автора (Смит Барбара Доусон)

Глава 2

– Дед! – Джек потряс деда за плечо. – Просыпайся!

В тускло освещенной библиотеке герцог Уиклифф неуклюже развалился на кушетке лицом вниз. Это был коренастый мужчина в старомодном напудренном парике. Его темно-желтый халат помялся и испачкался, а из-под него торчали огромные ноги в коричневых чулках. Рядом на турецком ковре валялась пустая бутылка из-под дешевого джина.

Эта картина всегда причиняла Джеку страдания. Было немногим больше семи часов вечера, а его дед уже лежал без чувств.

– Просыпайся, – скомандовал снова Джек. – Мне надо поговорить с тобой.

Старик не ответил. Тогда Джек откупорил бутылочку с нюхательной солью и помахал перед его крючковатым носом.

Закашлявшись, старик вернулся к жизни и нетвердой ручкой потянулся к маленькой бутылочке в руке Джека.

– Пошел прочь! – невнятно пробормотал он.

– Я, между прочим, пришел именно по этой причине, – заявил Джек, закрывая пузырек и пряча его в карман. – Чтобы сказать, что я ухожу на время.

Он будет преподавать математику, и его друзья сильно удивятся, если узнают, что он работает, чтобы раздобыть средства к существованию, пусть даже в течение короткого времени. Но никто не узнает. Джек никому не доверит свои планы, даже деду. До тех пор, пока не найдет доказательства, что леди Джулия Коруин и есть автор «Записок повесы».

Последние две недели он провел, анализируя прошлые скандальные события, и наметил ее в качестве главной подозреваемой в этом деле. За эти годы были опорочены еще несколько дам, но одна из них уехала в Италию, другая – в Йоркшир, а еще одна теперь была замужем и имела кучу детишек. Леди Джулия Коруин была той единственной, которая по-прежнему жила в Лондоне.

У нее были восхитительные темные вьющиеся волосы и голубые, с поволокой, глаза. Хотя они оба происходили из высшего общества, Джек никогда не имел случая встретиться с ней. И не потому, что он мало внимания обращал на девушек, впервые выезжающих в свет – с ними всегда так много проблем, – а потому, что восемь лет назад, во время ее первого и единственного светского сезона, он был заграницей. А она с тех пор ни разу больше не появлялась па балах.

Но до него доходило множество слухов. О скандальной кокетке леди Джулии судачило все светское общество. В течение трех блистательных месяцев она царствовала как принцесса при дворе, вокруг нее вились толпы преданных поклонников. Потом она исчезла со сцены, спустя девять месяцев родила внебрачного ребенка и решительно отказалась называть имя своего соблазнителя.

Ее родители, лорд и леди Бруквилл, отказались от нее; сплетники шептались, что она сама была виновата в своих проблемах. Джек подготовился очаровывать женщину, побитую жизнью, озлобленную воительницу, которая, выпуская свою скандальную газетенку, пытается отомстить всем мерзавцам. Он никак не ожидал встретить уравновешенную и уверенную в себе леди, но при этом уязвимую в своей любви к сыну. Она была так красива, что у Джека перехватило дыхание.

– Пошел к черту! – Уиклифф попытался сесть. Парик сбился набок, взгляд слезящихся карих глаз был направлен в никуда. – Что на этот раз, Чарльз? Если деньги, то у меня нет и двух пенсов.

Джек вздрогнул. Чарльз был его отцом, и он умер в прошлом году. Уиклифф слишком часто в последнее время страдал забывчивостью. Его когда-то острый ум притупился от возраста и многолетнего пьянства, а состояние было давно потеряно за игровыми столами. Теперь герцог жил в скромном городском особняке с небольшим количеством прислуги.

Раздраженный собственной неспособностью поправить дела, Джек сурово поклялся дать нагоняй ленивой челяди. Прежде чем он покинет этот дом, он убедится, что повар готовит нормальную еду, и сделает выговор лакею за неопрятную одежду деда. Он вытащил маленькую скамеечку, присел и, криво усмехнувшись, похлопал рукой по крепкому плечу старика:

– Дедушка, это я, Джек. Похоже, мне придется купить тебе очки.

Уиклифф заморгал глазами, покраснел, но потом быстро оправился от смущения.

– Джек, мой мальчик! Ну конечно, это ты. А я, кажется, немного вздремнул.

– Прости, что я разбудил тебя, но ты должен знать, что я на время покидаю город.

– А в чем дело? Надеюсь, ты никого не убил на дуэли, а?

– Нет-нет, ничего такого. – Джек сдержал в себе дрожь. – Я перееду к женщине и не хочу, чтобы ты вдруг подумал, что меня уже нет на этой земле.

– Остепенился, да? – Уиклифф захохотал, и Джек вдруг вспомнил, как этот некогда веселый, крепкий человек мальчишкой брал его на рыбалку, а в день шестнадцатилетия отвел в бордель. – Где моя молодость? Скажи, она хорошенькая?

– Очень. Возможно, Самая ослепительная женщина, которую я когда-либо встречал. – Бог мой, это была правда. И теперь, когда он встретился с леди Коруин, обольщение стало частью его плана.

– Не бойся. – Старик наклонился к Джеку, и он почувствовал запах дешевого джина. – Я никому не разболтаю твой секрет и ни слова не скажу мисс Грешем.

Джек опять почувствовал, что в желудке образовался тугой узел. Несколько дней назад он сообщил Уиклиффу об отмене свадьбы. Меньше всего желая нарушать покой старика, Джек повторил новость.

– Боюсь, Эвелин отменила свадьбу.

– Как бы не так! Она от тебя без ума! Когда ты приводил ее на ужин, она ни на секунду не отходила от тебя.

– Теперь все изменилось, – коротко ответил Джек. Пока не стоило вдаваться в подробности попыток Эвелин оградить своего жениха от пагубного влияния плохого деда. Или рассказывать, как ему пришлось уговаривать ее навестить старого распутника. – Она узнала, что я играю на деньги.

– Ну и что из того? Какой вред от небольших ставок?

– Я проиграл тысячу гиней. После того, как дал ей слово, что не стану больше играть.

От этого признания Джеку вдруг стало невыносимо стыдно. Он не знал, что заставило его действовать столь безрассудно. Теперь он понимал, насколько все это было глупо, но жажда игры бурлила, словно лихорадка, у него в крови, отчаянное желание доказать… Что? Что он может держаться наравне с друзьями, у которых полные карманы денег? Или что ни одна женщина не имеет права диктовать ему условия?

Бормоча проклятия, Уиклифф встал на ноги, закачался, как могущественный дуб, готовый упасть, и неуверенной походкой направился к двери.

Джек вскочил, чтобы поддержать его за руку.

– Куда ты собрался?

– Одеваться. Я поговорю с этой скупой девчонкой. Кто она такая, чтобы диктовать правила моему внуку?

– У нее есть деньги.

Старик никак не отреагировал на слабую попытку Джека возразить. Он потряс кулаком в воздухе.

– Однажды ты станешь герцогом Уиклиффом. А кем, черт возьми, был ее дед? Простым лавочником!

– Как бы то ни было, но обо мне написали в «Записках повесы». Эвелин не смогла выдержать публичного унижения.

– А, опять эта газетенка! Так скажи ей, что это ложь. Все ложь!

– Бесполезно. Я ей не нужен, это конец.

Черт, как унизительно получить отказ быть принятым в доме Эвелин. Джек отправился туда в надежде сгладить вину, но лакей на входе преградил ему путь. Возможно, ему бы удалось пройти, если бы в этот самый момент с прогулки по магазинам не вернулась сама Эвелин. Когда они с матерью вышли из экипажа, миссис Грешем сделала реверанс и заговорила с ним, при этом бросая нервные взгляды на дочь. Сама Эвелин проигнорировала его, ее холодные голубые глаза смотрели сквозь Джека, словно его там не было. Красноречивые фразы извинения застряли у Джека в горле. В бледно-розовом платье и изящной соломенной шляпке Эвелин была похожа на фарфоровую куклу.

В отличие от леди Джулии Коруин со всей ее дурной славой.

Джек вспомнил ее губы, голые ноги под симпатичным голубым платьем, блестящие от пота лицо и шею, словно она только что получила удовольствие в спальне. Соблазнительная чувственность леди Джулии никак не соответствовала ее роли главы благотворительной школы.

А это была именно благотворительная школа. Не важно, какое причудливое название она выбрала для нее. Джек только не мог понять, почему она ее открыла. Пусть от нее отказались родители, но Джулия получила немалое состояние от недавно умершей бабушки. Она могла бы жить в свое удовольствие, вместо того чтобы заботиться о чужих брошенных детях. Неужели она наказывает себя за собственную испорченную репутацию и думает искупить грех за рождение сына вне брака, подбирая детей с улицы?

Ладно, ее причины совсем не важны для него. Сейчас важно то, что она проглотила его ложь, попалась на крючок.

Уиклифф, нахмурившись, уцепился за руку Джека.

– Ты… ты же говорил мне о мисс Грешем несколько дней назад, да?

Джек раздумывал, не солгать ли, но суровое выражение лица старика не позволило ему это сделать.

– Возможно, я упоминал об этом, – кивнул Джек, ведя старика к кушетке. – Это не важно. Ты уже ужинал?

Тяжело опустившись на кушетку, Уиклифф не обратил внимания на вопрос Джека и провел рукой по лицу.

– Мой Бог, я теряю рассудок, а?

– Вот в чем твоя проблема, – ответил Джек, поднимая пустую бутылку. – Дешевое пойло расстроит чей угодно мозг. Теперь сиди здесь, я пойду проверю, готов ли ужин.

Сжав на секунду плечи старика, Джек пошел искать прислугу. Он уже опаздывал, но, прежде чем отправиться в академию леди Коруин, ему надо было убедиться, что с дедом все в порядке.

Джека жгла жажда мести. Никто не знал, но он решился жениться на Эвелин не только ради себя, но и ради деда. Он надеялся обеспечить старику лучшую жизнь, получить деньги, чтобы сменить эту неопрятную обстановку, успеть подарить ему внуков, пока он не стал страдать старческим слабоумием.

Но леди Коруин лишила Джека этого шанса. Она представила обществу все его слабости и ошибки в самое неподходящее время. Она разрушила его планы вытащить себя из болота долгов и невоздержанности.

И, видит Бог, он намерен заставить ее заплатить за все.

Стоя в дверях, Джулия наблюдала за суетой, царившей в обеденном зале. Это было просторное помещение с бледно-зелеными стенами и камином, отделанным розовым мрамором. В прежней жизни этот особняк принадлежал богатому торговцу. Сквозь высокие окна проникал бледный свет раннего утра.

В воздухе витали аппетитные запахи еды, и слышалась веселая болтовня детей. Они стояли в очереди за завтраком, потом рассаживались на скамейках по обе стороны длинного стола. Ближе к концу очереди в толпе мальчишек виднелась рыжеватая голова Тео. Рядом, за учительским столом, где уже сидели четыре преподавательницы, оставалось два свободных места.

Одно – для нее, и одно – для мистера Джекмана.

Нахмурившись, Джулия обдумывала, не спросить ли у присутствующих, видели ли они мистера Джекмана сегодня утром. Но Элфрида Литтлфилд, преподавательница литературы, и Доркас Снайдер, преподававшая музыку, мало обрадовались перспективе появления мужчины в их коллективе. Даже сейчас на землистого цвета лице Элфриды застыло кислое и неодобрительное выражение, а Доркас скривила губы, как будто хлебнула нечаянно уксуса. Джулии не хотелось привлекать внимание к отсутствию пунктуальности у мистера Джекмана. Ведь они даже еще не познакомились с ним.

Джулия прошлась вдоль толпы ребятишек, время от времени останавливаясь, чтобы поправить им воротнички, разнять толкавшихся и крепко обнять малышей, которые не возражали против такого проявления чувств. Вскоре она дошла до служанок, которые подавали детям кашу, вареные яйца, тосты и ветчину.

– Кто-нибудь видел сегодня утром мистера Джекмана? – обратилась к ним Джулия, понизив голос.

– Не знаю, – ответила Мораг, женщина средних лет со спокойным лицом.

– Может быть, он проспал? – Голубые глаза Агнесс вспыхнули, она положила черпак в котел с кашей и вытерла руки о фартук. – Хотите, я сбегаю, миледи? Я не против.

Джулия могла только представить, какая это глупость – посылать кокетливую молодую служанку туда, где мог спать мистер Джекман.

– Заканчивай свою работу, – махнула рукой Джулия, – я справлюсь сама.

Вздохнув, Агнесс начала наполнять тарелки кашей, но при этом бросала мечтательные взгляды в сторону двери, словно в любой момент ожидала появления здесь единственного мужчины в их заведении.

Четыре преподавательницы тоже ожидали этого момента, только более сдержанно. За их столом царило явное напряжение. Больше всего говорили Элфрида и Доркас, свое недовольство по поводу нового члена коллектива они излагали Фейт Ригби, преподавательнице рисования с мечтательными глазами, а пожилая Маргарет Прингл, учительница истории, играла свою обычную роль миротворца.

Джулия невольно почувствовала себя виноватой. Господи, ну почему она не представила мистера Джекмана сразу, как только приняла его на работу? По крайней мере, это в какой-то степени растопило бы лед. Но эта мысль попросту не пришла ей тогда в голову. Она подумала об этом, когда он уже покинул ее кабинет с обещанием вернуться к восьми. Джулия решила исправить свое упущение, собрать всех преподавателей в библиотеке в назначенное время и представить мистера Джекмана. Когда он, наконец, появился, опоздав на час под благовидным предлогом, что он заблудился на незнакомых улицах Лондона, Джулия дожидалась его уже одна, другие преподаватели отправились спать. Скрыв свое недовольство, она дала ему расписание на следующий день, передала масляную лампу и указала, в каком направлении находится его жилище.

Теперь Джулию одолевали опасения, заставившие ее забыть о чувстве голода. Она украдкой открыла золотые часы. Семь сорок одна. Мистер Джекман опаздывал уже на одиннадцать минут. Если эта манера является его привычкой, то она должна проследить, чтобы он исправился.

Когда все школьники расселись по местам, Джулия встала во главе стола. Она хлопнула в ладоши, и все разговоры немедленно затихли. Послышался только лязг крышки, когда Агнесс закрыла пустой котел, из которого раскладывала кашу.

– Доброе утро, дети.

– Доброе утро, леди Джулия, – прозвучал в ответ хор детских голосов.

Девочки были одеты в голубые платья с белыми фартуками, мальчишки – в темные бриджи и бледно-голубые рубашки. Вид этих свежих, довольных детских лиц вернул Джулии необходимое спокойствие. Самое важное – дать этим детям шанс хорошо устроиться в будущем. Мелкие ссоры среди преподавателей или опаздывающий учитель не имеют никакого значения.

– У меня есть для вас одно объявление, – сказала Джулия. – Я рада сообщить вам, что у нас появился новый преподаватель математики. Его зовут мистер Джекман, и он какое-то время поработает у нас.

По крайней мере, до зимнего семестра, если мисс Дьюхерст сможет к этому времени вернуться от больной матери, подумала Джулия.

Дети обменялись взглядами, среди которых были и любопытные, и тревожные, но никто не казался удивленным. Очевидно, Тео уже поделился информацией со всеми остальными. Сын улыбался во весь рот, и внутри Джулии росло напряжение. Она сделает все, что в ее силах, чтобы мистер Джекман не разочаровал Тео и остальных детей.

– К сожалению, – продолжила Джулия, – мистер Джекман немного задержался. Но вы все познакомитесь с ним в классе. А теперь мисс Прингл прочтет благодарственную молитву.

Невысокого роста, с седыми волосами учительница истории встала, чтобы приступить к молитве. Все-дети склонили головы и стали молиться, а Джулия тихо вышла из обеденного зала.

Она направилась в заднюю часть дома, звук ее шагов эхом отдавался в коридоре, отделанном мрамором. По обеим его сторонам бывшие спальни переделали в классные комнаты. Огромная гостиная была разделена на зоны для обучения ораторскому искусству и для кабинета литературы. Жилая комната превратилась в художественный центр с рядами мольбертов и наборами красок. Даже танцевальный зал служил детям в качестве театральных подмостков.

Джулия прошла через класс музыки, где стояли фортепьяно, арфа, лежали скрипки, и вышла на веранду, с которой открывался вид на крошечный сад. По дорожке, посыпанной гравием, она направилась на задний двор, где находились по соседству пустая конюшня и каретный сарай.

Здание из красного кирпича казалось пустынным. Окно крошечной спальни мистера Джекмана наверху было открыто, несмотря на прохладный утренний ветерок, и в оконных стеклах отражались солнечные лучи. На крыше из-под дощечек купола торчали веточки заброшенного птичьего гнезда.

Джулия не видела необходимости держать лошадей и коляску, когда магазины находились совсем рядом. В те редкие моменты, когда ей необходимо было выехать куда-то, она нанимала экипаж у хозяина ближайшего постоялого двора. Поэтому на заднем дворе было тихо, и ничто не могло разбудить мистера Джекмана. Дети здесь тоже не появлялись так рано.

Джулия поджала губы. Но это не извиняет его за опоздание.

Дверной проем обвивали заросли плюща. Джулия громко постучала, подождала несколько мгновений, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, но не услышала ни единого звука в ответ. Она постучала опять, потом отступила назад и, задрав голову, неодобрительно посмотрела на открытое окно. Мистер Джекман должен быть там. Окно ее собственной спальни выходило в сад, и прежде чем забраться в постель точно в десять вчера вечером, Джулия видела, что в ого комнате все еще горела лампа. Неужели он рано встал и ушел куда-то?

К ее гневу примешалось чувство беспокойства. А что, если он упал и разбился? Может быть, на него напали ночью воры?

Это глупо. Ни один грабитель не станет искать, что бы такое украсть в заброшенном каретном сарае, особенно когда вокруг немало богатых домов. И все же тревога не утихала. Всего неделю назад ночью в ее кабинет проник незваный гость…

– Мистер Джекман! – крикнула Джулия. – Мистер Джекман, ответьте мне!

Прохладный утренний ветер играл с кудряшками волос, выбившимися из пучка на затылке, и Джулия рассеянно убрала их за уши. Безоблачное небо обещало еще один жаркий день.

– Мистер Джекман! – повторила Джулия уже громче.

Медленно прошла минута. Джулия считала в голове секунды, чтобы сдержать свои опасения. Досчитав до шестидесяти, она открыла дверь и шагнула в сарай.

Огромное пустое помещение пропитал запах пыли. Большая дверь, закрытая уже много лет, вела в конюшни. Справа находились помещения размером поменьше, в которых когда-то хранились инструмент конюха и упряжь. Узкая лестница слева вела в мансарду, в которой много лет назад жил конюх.

– Мистер Джекман! – С этими словами Джулия поспешила к лестнице.

В ответ с улицы донеслось только веселое щебетание птиц. Ее беспокойство возросло, она подобрала юбку и стала подниматься по деревянной лестнице, стараясь делать это шумно и продолжая окликать мистера Джекмана.

Дверь на небольшой площадке на лестнице была плотно прикрыта. Джулия громко постучала, потом прижала ухо к двери. Ни болезненных стонов, ни криков о помощи. Она вдруг представила себе нового преподавателя, лежащего мертвым в луже крови, и у нее закружилась голова.

Джулия сделала нервный вдох и на выдохе заставила себя открыть дверь и сделать шаг вперед.

У нее широко раскрылись глаза при виде беспорядка, царившего в комнате. После того как поздно вечером Агнесс тщательно убрала помещение, Джулия сама все проверила. Ничего, кроме легкого слоя пыли на простой дубовой мебели, она не заметила. Теперь в комнате был настоящий кавардак.

На полу стоял открытый поношенный саквояж, повсюду валялись предметы одежды. Стол был завален бритвенными принадлежностями и разномастными флаконами. Расписания и инструкции, которые она дала мистеру Джекману, сквозняк разметал по всей комнате. Взгляд Джулии метнулся к узкой кровати, стоявшей у стены, и все ее внутренности болезненно сжались в тугой узел.

Уильям Джекман с закрытыми глазами лежал на спине, темные волосы взъерошены, одна прядь упала налицо. Одеяло только наполовину прикрывало его обнаженную грудь, луч утреннего солнца освещал крепкие мышцы плеч. Джекман лежал так тихо, что Джулия испугалась: жив ли он? Только через мгновение она заметила, как поднимается и опускается в процессе дыхания его грудь, и почувствовала облегчение. Он просто спал.

Этот соня спал.

Джулия уперла руки в бока, рискнула подойти ближе, перешагнув через груду накрахмаленных рубашек на полу.

– Мистер Джекман! Немедленно вставайте!

Когда после этих слов он даже не пошевелился, у Джулии мелькнула плохая мысль. Не пил ли он ночью? Не принес ли спиртное с собой? И не поэтому ли спит так крепко?

Ее взгляд упал на небольшую серебряную фляжку, лежавшую среди всего остального добра на столе. Джулия открыла ее и понюхала, сморщив нос от резкого запаха бренди. Все ее самообладание растворилось в приступе гнева. Она ринулась к кровати и перевернула открытую фляжку прямо ему на голову.

Он мгновенно вскочил, отфыркиваясь и вытирая рукой глаза.

– Какого черта, Марлон! Я убью тебя…

Его взгляд наткнулся на взгляд Джулии, и он замер. Это мгновение показалось мучительной вечностью. Он удивленно смотрел на нее, а Джулия понимала все безрассудство своего поступка. Кто такой Марлон? И почему, Господи, ну почему она не поняла раньше, какую совершает ошибку, направляясь сюда?

У Джулии бешено колотилось сердце. Когда Джекман сел, простыня соскользнула вниз, обнажив его бедра… Джулия видела, как капелька бренди скатилась по его шее на мускулистую грудь. Она почувствовала сумасшедшее желание остановить губами ее дальнейшее движение и прижаться к его безупречному телу. Это желание было настолько мощным, настолько соблазнительным, что Джулия едва сдержала себя, чтобы не сделать шаг навстречу.

Злясь на себя не меньше, чем на него, Джулия опять превратилась в строгую директрису. Она открыла свои часы и проверила время.

– Вы опоздали, мистер Джекман. Уже на двадцать восемь минут.

– Простите. – Он настороженно посмотрел на нее. – Я, должно быть, проспал.

– Потому что вчера вечером вы пили вот это? – Она угрожающе помахала пустой фляжкой. – Какой позор! Я не потерплю пьяницу в роли учителя.

В его глазах вспыхнула ярость.

– Я не пьяница, – холодным тоном заявил он. – Бренди я держу исключительно в медицинских целях.

– Я делаю выводы только из того, что вижу, сэр.

– Тогда объясните мне, почему эта фляжка была почти полной? Вы же не поверите, что я впал в ступор после нескольких глотков.

Джулия не отрицала логики в его рассуждениях. В раздраженном состоянии ей как-то не пришло это на ум. Но уже одно только присутствие фляжки среди его вещей усиливало ее недоверие.

– Может быть, у вас были и другие бутылки, которые легко спрятать в этом беспорядке. Поискать?

У Джекмана дернулся мускул на щеке. Он провел рукой по влажным, слипшимся волосам и ухмыльнулся.

– У вас привычка обыскивать спальни мужчин-учителей?

Джулия почувствовала, как вспыхнули ее щеки.

– У меня нет других преподавателей мужского пола. И мне кажется, мистер Джекман, я сделала большую ошибку, приняв на работу вас.

С этими словами Джулия направилась к выходу. Еще несколько дней школе придется обходиться без учителя математики. Но это лучше, чем иметь в штате преподавателя, который не подчиняется ее правилам.

– Подождите, – примирительным тоном сказал Джекман.

– Я приняла свое решение. – Джулия проигнорировала шорох простыней и звук шагов. – И не вижу смысла в дальнейшем обсуждении.

– Выслушайте меня, пожалуйста, миледи.

Джулия коснулась ручки двери и, остановившись, оглянулась через плечо. Это была еще одна непростительная ошибка. Джекман стоял в шаге от нее, простыни, как мантия, окутывали его ноги и торс, подчеркивая мощный разворот плеч. Волна тепла прокатилась по телу Джулии.

Зеленоглазый, с темными взъерошенными волосами, он выглядел как Аполлон, предлагающий ей нектар и амброзию.

А точнее сказать, объяснение случившемуся.

– Я твердый сторонник трезвости, – начал Джекман. – Если вы позволите мне рассказать почему, тогда, возможно, поймете, что я не способен совершить такой низкий поступок…

– Меня не интересует ваш монолог, мистер Джекман. Если вы хотите сказать что-то важное, говорите.

Краска залила шею и лицо Джекмана. Только ямочки на небритых щеках оставляли легкий намек на обаяние.

– Мой дед злоупотребляет спиртным, – резко сказал Джекман. – Пока я рос, он пил каждый час и каждый день. Утром, днем или вечером он нетвердой походкой бродит по дому, нечетко произнося слова, засыпая в середине разговора. С ним рядом постоянно находится бутылка. Ему шестьдесят восемь лет, и я почти не сомневаюсь, что он будет пить до самой смерти.

Резкий тон его голоса подчеркивал душевное волнение. Джулия глубокое душе сопереживала ему, но твердо стояла на своем. Это были личные проблемы Джекмана, а она должна думать прежде всего о своих учениках.

– Я не разрешаю, чтобы на территории этой школы находились спиртные напитки.

– Я не знал. Даю слово, что это не повторится.

Она не должна уступать ему, но детям необходим учитель математики. И Уильям Джекман так смотрел на нее, что все разумные мысли исчезли из головы. Выходя на крошечную площадку перед лестницей, Джулия окинула его холодным взглядом.

– Я даю вам испытательный срок, мистер Джекман. Жду вас внизу в полной готовности к занятиям через десять минут. Это будет вашим первым испытанием.