"Пат Бут. Беверли-Хиллз" - читать интересную книгу автора

непроницаемо холодных, как внучки Снежной королевы, девиц за стойкой, и
тройки мальчишек-посыльных, скучающих у лифтов в ожидании возможного вызова.
Пока процессия пересекала пространство холла, никто из них даже не
моргнул и не пошевелил бровью. Для служащих отеля доставка вдрызг пьяного, а
подчас и шумного гостя была процедурой регулярно повторяющейся, и все они
делали вид, будто ничего не замечают. Что бы ни вытворял Уинтроп Тауэр,
какую бы похабщину он ни нес, это его право, и все это абсолютно нормально и
укладывается в рамки правил поведения в таком гостеприимном месте, как
"Сансет-отель".
Паула тревожилась о том, что за ее появлением здесь последуют какие-то
необходимые формальности. Если она собирается остаться в отеле на ночь, не
должна ли она зарегистрироваться? Очевидно, нет. Процессия шествовала к
лифтам беспрепятственно, и то, что замечала Паула по пути, напоминало ей
фото из альбомов, которые учителя в американской глубинке показывают
школьникам на уроках древней истории в тщетной надежде заронить в них
искорку уважения к культурному наследию.
Едва слышная музыка автоматически включилась и обволокла подошедших к
лифту нежной и рассчитанной абсолютно на все вкусы мелодией.
Юный лифтер тоже не обратил внимания, в каком состоянии доставлен
гость, и, вежливо поклонившись, нажал нужную кнопку. Безвольное тело Тауэра
протолкнули в лифт, и швейцар в галунах поотстал, посчитав свой долг
выполненным.
- Поосторожней, не так грубо! - вырвалось у Паулы совсем неожиданно,
когда добровольный помощник из охраны ослабил хватку и голова Тауэра
стукнулась о дубовую обшивку лифтовой кабины. Паула сразу же пожалела о
столь искреннем выражении сочувствия к пьянице, но было поздно. А охранник
тотчас обернулся и уставился на нее, как на некий объект, достойный
изучения.
Только сейчас она впервые разглядела его лицо и поразилась, как же он
красив. Вначале в его взгляде сквозило раздражение по поводу ее неуместного
вмешательства, но оно исчезло в тот же миг, как и появилось. Теперь его лицо
выражало некоторое удивление, впрочем, весьма благожелательное.
Не спуская глаз с Паулы, он заключил голову Тауэра в раскрытую ладонь,
как детский мячик.
- Вы правы. Извиняюсь, - сказал он с какой-то странной интонацией,
словно был сам озадачен тем, что извиняется перед кем-то.
- Нет-нет. Все о'кей, - заторопилась Паула как-то оправдаться. - Я
просто боялась, что он ударится... и ему будет больно.
- Боли он сейчас не чувствует, он в отключке, - сказал свое слово
Грэхем.
- Не болтай, а делай свое дело, - оборвал его охранник. - Она права.
Грэхем получил то, что заслужил за свой развязный тон, но Паула
почувствовала себя не в своей тарелке. Обыкновенный служащий секьюрити
почему-то вел себя по-хозяйски, а Грэхем явно не та персона, чтоб молча
глотать упреки.
Однако водитель лимузина покорно пробормотал:
- Да, да, конечно...
Паула, находясь в обществе двух этих мужчин, сперва ощутила исходящий
от них жар взаимной ненависти, а потом ледяной холод. Чувствовалось, что они
оба приложили большие усилия, чтобы избежать неуместной стычки в кабине