"Пат Бут. Беверли-Хиллз" - читать интересную книгу автора

другой стране или на другой планете из этого никто бы не делал трагедию, но
здесь, в Беверли-Хиллз, на вершине хребта, острого, как лезвие бритвы, где
иллюзорность и есть реальность, вся будущая карьера чаще всего зависела,
куда тебя посадят у "Мортона".
- Есть проблемы? - произнес Тауэр с безразличием анаконды, готовой
заглотнуть кролика.
Тревожный звоночек побудил привратников рая ускорить свою мозговую
деятельность. Взгляд девушки уперся в фамилию кого-то, отмечающего якобы
праздничную дату и записавшегося самым последним на престижный столик.
Она вопросительно взглянула на своего босса, мысленно получила от него
некий положительный импульс, и кончик карандаша навис, как клюв ястреба, над
именем тщеславного неудачника, так стремящегося выбраться из своей мышиной
норы к сияющим высотам Беверли-Хиллз.
Адонис кивнул, карандаш опустился на бумагу и провел по фамилии тонкую,
но четкую черту.
Теперь улыбка, направленная на Тауэра, сияла уже, как тысяча солнц.
- Ваш столик справа. Я провожу вас.
Движения ее, словно у змеи, облаченной в пурпур, были восхитительно
изящны. Следуя за ней, Тауэр не постеснялся вслух пояснить Пауле:
- Здесь важно, кто где сидит. Как в джунглях... кто наверху, тот
забирает свет у нижних, а тем приходится изворачиваться и цепляться за
стволы. Правда, если удастся выбраться этим вьющимся паразитам на солнышко,
то уж они не дадут заносчивым пальмам спуску, сгложут их с вершины и высосут
все соки.
Уинтроп чуть подвинул плетеный стул, и Паула, отблагодарив его
взглядом, села, блаженно расслабившись. Она как будто очутилась в огромном
прозрачном сосуде, отделенном от реальности, и где все было так романтично.
Розовая накрахмаленная скатерть на столе, изящный горшочек с прекрасными
живыми цветами, свечи, заключенные в богемское стекло и распространяющие
теплый оранжевый свет, и пальмы вокруг.
Величественный официант - весь в белом и с красным галстуком на шее -
спросил насчет напитков.
- Мне коку, - сказала Паула.
Она слишком устала, чтобы стесняться, слишком голодна, чтобы задаваться
вопросом, для чего на салфетках разложено столько вилок разных размеров.
Там, где запах больших денег заглушал все ароматы мексиканских соусов и
экзотических цветов, она, конечно, ощущала себя нелепой приблудой, но
высокий статус того, кто привел ее сюда, позволял ей вести себя так, как ей
было угодно.
- Мне скотч и соду. Вы знаете мою марку. Безо льда, - сказал Уинтроп
Тауэр. - А тебе не стоит глотать здесь, в нашем благословенном городе,
что-либо крепче, чем "Перье" или "Шардоне", на худой конец. Все остальное
рассматривается как умышленное нанесение вреда своему здоровью, а
собственное здоровье - культ богатых. Под этими пальмами они могут сосать
хоть текилу из пожарных шлангов, но если ты пригубишь в их компании нечто
подобное, то тебя сочтут обычной пьянчужкой. В Беверли-Хиллз пьянице уже не
доверяют, как и тому, кто отбыл срок в тюрьме. Право пить открыто, на глазах
у всех, надо заслужить. Как я, например. Я перенес сюда английские законы.
Тут я вроде высокорожденного лорда.
- Но вы же не англичанин. Хотя иногда мне кажетесь...