"Пат Бут. Беверли-Хиллз" - читать интересную книгу автора

вспоминал о мотыльках, летящих на огонь и сгорающих в пламени, о неведомой
силе, заставляющей скорпионов-самцов вступать в роковую связь с черными
вдовами. Гипнотическое воздействие Каролин было сродни тому оцепенению,
которое охватывает водителя в момент предшествующей неминуемой ужасной
автокатастрофы или пассажира начинающего падать самолета.
Действовал Роберт решительно и не терял ни секунды.
Он пригласил в свой офис режиссера и продюсера и заявил им, что эту
громадную самку не следует подпускать к воротам студии, а негативы кадров с
ее участием должны быть уничтожены и пересняты заново. Он даже не попросил,
как обычно, подсластить пилюлю и найти приемлемые объяснения для увольнения
актрисы. Он именно хотел, чтобы она узнала, что ее вышвырнули вон по
требованию самого Роберта Хартфорда.
Кристина усадила его на крошечный, обитый алой тканью диванчик, и сама
устроилась рядом, прижимаясь и одаривая его животворным теплом юного
девичьего тела. Он поежился, ощущая одновременно и удовольствие, и
неудобство.
Взгляды бесконечной вереницы людей, проталкивающихся мимо, скользили по
нему и его дочери, безуспешно пряча за опущенными ресницами жадное
любопытство. Здесь собралось даже не золото, а еще более драгоценная платина
Беверли-Хиллз. Если их кинуть в печь, сжечь, а потом вытащить расплавившиеся
украшения, и мужчин средних лет с массивными браслетами, и их жен с колье и
серьгами, и старлеток, щедро одариваемых за сексуальные услуги, то, охладив
металл, можно заиметь с дюжину слитков, которым и цену-то трудно назвать.
Разумеется, тут же мелькали и людишки ниже по рангу. В компании
киношной публики, состоящей из операторов, ассистентов и администраторов на
побегушках, из кожи вон лезли, чтобы выделиться, несколько сценаристов,
думающих, что они настоящие писатели и "творцы", а также актеры, считающие
себя неоценимыми. Роберт охотно им помогал карабкаться наверх, пока они не
достигали той ступени, откуда им было удобней лизать ему подошвы.
Еще, конечно, здесь присутствовали доктора, увеличивающие женские
титьки, адвокаты, занимающиеся разводами, и дантисты - творцы белоснежных
голливудских улыбок.
Роберт невольно погрузился в изучение всех этих лиц, довольный тем, что
ни одно из них не было для него загадкой.

- Смотри! Начинается, - встрепенулась Кристина.
Люстра и светильники по углам зала начали меркнуть, а гул голосов
стихать. Зажглись два узконаправленных прожектора, осветивших маленькую
эстраду, а гремевшая до этого рок-музыка плавно перешла в едва слышную
мелодию, от которой почему-то свербило в ушах.
Роберт, при всем своем скептицизме, не мог не поддаться всеобщему
энтузиазму, охватившему толпу.
- Если б вы знали, что это за дрянь... - пробормотал он, жалея всех
собравшихся в зале людей и людишек, но электрическое поле всеобщего восторга
уже начало действовать и на него.
Двое служителей в униформе "Сансет-отеля" вынесли на сцену три черные
дорические колонны из папье-маше, каждая высотой примерно в пять футов. Они
обследовали пол, выискивая отметки мелом, сделанные заранее, чтобы
разместить колонны точно по углам равностороннего треугольника.
Третий служитель появился с другой стороны. Он нес простенький стул с