"Хорхе Луис Борхес. Пьер Менар, автор "Дон Кихота"" - читать интересную книгу автора

* Где злобный отюрбаненный Турок... (англ.).

Почему все же именно Дон Кихот? - спросит читатель. Такой выбор,
скажем, испанца можно было бы объяснить, но только не символиста из Нима,
страстного почитателя По, родившего Бодлера, родившего Малларме, родившего
Валери, родившего Эдмона Теста. Вышеуказанное письмо проливает на это свет.
"Дон Кихот, - объясняет Менар, - меня глубоко интересует, но не кажется
мне - как это лучшее сказать? - неизбежностью. Я не могу представить
вселенную без восклицания По:
Ah, bear in mind this garden was enchanted! * - или без "Bateau ivre"
**, "Ancient Mariner" ***, но без Дон Кихота она мне может представиться.
(Я, разумеется, говорю лишь о своем восприятии, а не об исторической
значимости произведений.) Дон Кихот - книга возможная, Дон Кихот - не
неизбежен. Я могу вообразить его написание, могу написать его, избегнув
тавтологии. В двенадцать-тринадцать лет я прочитал его, кажется, от корки До
корки. Позже с вниманием перечитал отдельные главы, те, которые сейчас не
буду затрагивать. Так же старательно перелистал интермедии, комедии,
Галатею, назидательные новеллы, несомненно многотрудные сочинения о
Персилесе и Сихизмунде и "Путешествие на Парнас"... Мои самые общие
воспоминания о Дон Кихоте, размытые давностью лет и безразличием, могут
прекрасно служить туманным прообразом еще ненаписанной книги. Постулируя
этот факт (за это никто не может меня упрекнуть), я, конечно, поставил перед
собой цель более сложную, чем Сервантес. Мой любезный предшественник не
отвергал помощь наития: он творил свое бессмертное произведение немного а la
diable ****, движимый фантазией и языковой инерцией. Я взял на себя
мистическую обязанность буквально воспроизвести его спонтанное творение. Моя
игра с самим собой подчинена двум полярным законам. Первый разрешает мне
создавать варианты формального или психологического свойства; второй
обязывает меня жертвовать ими в угоду "первозданному" тексту и совершенно
естественно обосновывать эту жертву... К таким искусственным препонам надо
прибавить еще одну, естественную. Создание Дон Кихота в начале семнадцатого
века было предприятием оправданным, необходимым, даже - фатальным; в начале
двадцатого века - почти невозможным. Не зря прошли триста лет, заполненных
важнейшими событиями, в числе коих, чтобы не быть голословным, упомянем и
самого Дон Кихота. Несмотря на эти три препятствия, фрагментарный Дон Кихот
Менара - вещь более тонкая, чем роман Сервантеса. Последний довольно
прямолинейно противопоставляет причудливым рыцарским домыслам бедную
провинциальную действительность своей страны; Менар избирает в качестве
"действительности" родину Кармен времен Лепанто ***** и Лопе ******. Какими
только испанскими своеобычиями не была бы украшена эта эпоха в творениях
Мориса Барреса или доктора Родригеса Ларреты! ******* Менар без всякого для
себя ущерба избегает всяких красот. В его произведении нет ни цыганщины, ни
конкистадоров, ни мистиков, ни Филиппа Второго, ни аутодафе. Он или умело
обходит, или вовсе отвергает национальное своеобразие. Подобное
игнорирование наполняет исторический роман новым смыслом. Подобное
игнорирование осуждает "Саламбо", раз и навсегда.
______________
* О. помни, - сад был зачарован (англ.).
** Пьяный корабль" (франц.) - стихотворение Артюра Рембо
*** "Старый Моряк" (англ.) - поэма Самюэла Т. Колриджа.