"Хорхе Луис Борхес. Алгорифма" - читать интересную книгу автора

установки. Первая ставит своей целью донести до читателя все красоты
оригинала, вторая - реконструировать по зачину соответствующий авторскому
замыслу макрообраз стихотворения.
Иногда алгорифма является способом обмануть цензуру. Борхеса не
допустили бы к печатному станку, если бы он хоть где-либо намекнул о своей
нелюбви к английскому языку. Напротив, его творчество изобилует
комплиментами английской и американской литературе. Он даже пишет два
стихотворения на английском. Он хорошо знает, что англоговорящая Америка не
может жить без комплиментов, как наркоман без наркотика - и щедро дарит их
один за одним. Здесь мы имеем нечто прямо противоположное фигуре умолчания,
связанной с именем "Россия". Как следствие Борхес становится самым
прославленным литератором своего времени, почетным доктором престижнейших
западных университетов и лауреатом бесчисленных литературных премий, кроме
Нобелевской, которую он намеренно отказался принять, предложив нобелевскому
комитету благовидный предлог, чтобы его имя исключили из числа кандидатов в
номинанты - демонстративно берет литературную премию у чилийского диктатора
Пиночета. Если бы Борхес поступил иначе, то попал бы под предопределение,
содержащееся в имени "Чернобыль": БЕИЛМНОРХЧЫЮЯ

Не было лучемора Чернобыля,
Но учения минобороны.
Лауреату же премии Нобеля
Саркофаг готов вместо короны.

Вообще Нобелевская премия существует исключительно для того, чтобы
щекотать эрогенные зоны мисс Америки. Почему ее не дали, например, мне, если
не как литератору, то как ученому, когда я в 1987 году, защитив кандидатскую
диссертацию, сделал фундаментальное открытие в филологии - в одиночку создал
научный метод стихотворного перевода? А теперь я этой премии не возьму, даже
если предложат, по той же причине, по какой от нее отказался Борхес - я не
хочу быть в одной компании с гомосексуалистом Горбачевым, виновном в
геноциде против своего народа. А Нобелевская премия приказала долго жить.
Авторитет ее непоправимо подорван.
Итак, на экзотерическом уровне Борхес демонстрирует ледовитое презрение
к русской культуре и пышно славословит литературу англо-американскую, а на
эзотерическом наблюдается совершенно обратная картина: чувство негодования
по отношению к английскому языку, этой сине-зеленой водоросли, уничтожающей
все живое в лингвосфере планеты, и обожествление языка русского, как самого
древнего языка человеческого рода, языка Авраама, языка Адама. Не мог
Борхес, будучи аргентинцем, любить Великобританию, особенно после войны за
принадлежащие Аргентине Мальвинские острова, оккупированные Англией, а
будучи испаноязычным литератором - уважать Великобританию за унижение
Гибралтаром - отобранной у Испании скалой, этим колониальным владением
бывшей владычицы морей в Европе. Так что, славословия Борхеса
англо-саксонской культуре, мягко говоря, неискренни. Ох уж этот мадридский
двор... Бойтесь гишпанцев, хвалы возносящих!
Не мог Борхес не знать, что при простой перестановке букв Jorge Luis
Borges его имя дает анаграмму: "Eres rojo, Jorge, eres ruso" - "Ты красный,
Хорхе, ты русский". Между прочим, на русском его полное имя "Хорхе Луис
Борхес" дает анаграмму: "Борис плохо перевел Борхеса". Имеется в виду Борис