"Хорхе Луис Борхес. Память Шекспира" - читать интересную книгу автора

Ваша история, Баркли, похожа на притчу.
Тут и заговорил Дэниэл Торп. Казалось, он ни к кому не обращается, на
нас он не смотрел. Было в его английском что-то особенное, я приписал это
долгому пребыванию на Востоке.
- Это не притча, - сказал он, - а если притча, то она говорит правду.
Есть бесценные вещи, которые невозможно продать.
Слова, которые я пытаюсь сейчас воскресить, подействовали на меня куда
меньше, чем убежденность произнесшего их Торпа. Казалось, он хотел сказать
еще очень много, но оборвал себя, пожалев о начатом. Баркли откланялся. Мы
вернулись в гостиницу вдвоем. Час был поздний, но Дэниэл Торп предложил
зайти к нему договорить. После нескольких избитых фраз он произнес:
- Я предлагаю Соломонов перстень вам. Конечно, это метафора, но то, что
она подразумевает, - не меньшее чудо, чем царский перстень. Я предлагаю вам
память Шекспира, всю - от первых детских лет до начала апреля 1616 года.
Я ничего не ответил. Представьте, что вам предлагают море.
Торп продолжал:
- Я не обманщик, не сумасшедший. Прошу, выслушайте меня, прежде чем
принять решение. Майор рассказал бы вам, что по роду занятий я - военный
врач, верней, был врачом. Сама история уместится в несколько слов. Все
началось на Востоке, в лазарете, поутру. Когда - не важно. Рядовой Адам
Клэй, в котором сидели две пули, перед смертью чуть слышным голосом
предложил мне эту бесценную память. Агония и горячка убедят любого; я, хоть
и без особой уверенности, принял предложение. Если сравнивать с войной, уже
ничему не удивляешься. Клэй едва успел объяснить условия дара: даритель
должен его вслух предложить, получатель - тоже вслух - принять. Первый
навсегда теряет отданное.
Имя солдата и патетическая сцена передачи показались мне, в дурном
смысле слова, литературой.
С некоторым страхом я спросил:
- Так что, вы владеете сейчас памятью Шекспира?
Торп ответил:
- Я владею двойной памятью. Одна - моя собственная, другая - Шекспира,
которого я отчасти в себе несу. Но лучше сказать, эта двойная память владеет
мной. Есть такая область, где они совпадают. Есть одно женское лицо, о
котором я не знаю, к какому веку его отнести.
Тогда я спросил:
- А как вы распорядились памятью Шекспира?
Он помолчал. Потом ответил:
- Написал романизированную биографию, отмеченную единодушным презрением
критиков и некоторым коммерческим успехом в Соединенных Штатах и в колониях.
Кажется, все. Предупреждаю вас: мой подарок - не синекура. Теперь я жду
вашего ответа.
Я задумался. Разве я не посвятил всю свою серую, чужую мне жизнь
поискам Шекспира? И разве не будет справедливо, если я найду его в конце
пути?
Отчетливо выговаривая каждое слово, я произнес:
- Я принимаю память Шекспира.
В эту минуту что-то явно произошло, но я ничего не почувствовал. Может
быть, легкую усталость, скорей всего - придуманную.
Ясно помню, как Торп сказал: