"Энтони Борджесс. Вожделеющее семя " - читать интересную книгу автора Гомо уставились на него с заметным интересом, танцоры, все еще
покачивающиеся в объятиях друг друга, смотрели на него, раскрыв рты. - Ты сам заткнись, - проговорил бармен. - Нам здесь неприятности не нужны. - Противоестественное сборище ублюдков! - орал незнакомец. - Грех содомский! Бог поразит всю вашу шайку смертию! Тристрам наслаждался руганью бывшего священнослужителя. - Ты, старый пакостник, - зашипел на него один из гомо. - Где твои манеры? И тут священником занялась полиция. Все было сделано быстро, грациозно и весело. Это было не то насилие прошлого, о котором Тристрам читал в книгах. Зрелище было скорее забавным, чем шокирующим. Однако уже через несколько секунд поп-расстрига глотал воздух окровавленным ртом, беспомощно навалившись на стойку. - Вы его друг? - спросил Тристрама один из полицейских. Тристрам был поражен, заметив, что губы полицейского были намазаны черной помадой, в тон с галстуком.. - Нет, - ответил Тристрам. - Нет. Первый раз в жизни вижу. Он выпил свой алк-энд-орандж и двинулся к выходу. - И вдруг запел петух, - прохрипел бывший священник. - Это моя кровь, - понял он, вытирая рот. Он был слишком пьян, чтобы чувствовать боль. Глава 11 Спад наступил с волшебной одновременностью, теперь они лежали, дыша спросила себя, а так ли уж ей хотелось в конце концов, чтобы этого не случилось? Дереку Беатриса-Джоанна ничего не сказала, ведь это была ее забота. Сейчас она чувствовала себя несколько отстранение, отдельно от Дерека, так, как может чувствовать себя поэт после написания сонета - совсем не связанным с пером, которым писал. Иностранное слово Urmutter возникло в ее подсознании. Что это значит? Дерек первым выплыл на поверхность бытия и лениво спросил: - Интересно, который сейчас час? ("Мужчины - неисправимые животные".) Она не ответила. - Я не могу понять, - заговорила Беатриса-Джоанна вместо ответа на вопрос, - всю эту ложь и лицемерие. Почему люди должны притворяться не тем, что они есть на самом деле? Все это какой-то мерзкий фарс. - Ее слова звучали резко, но сама она еще находилась как бы вне времени. - Ты любишь, любишь... Ты любишь, любишь больше, чем все мужчины, которых я когда-либо знала. И все же относишься к любви, как к чему- то постыдному. Дерек глубоко вздохнул: - Дихотомия. - Он вяло бросил ей это слово, как мячик, набитый утиным пухом. - Вспомни о человеческой дихотомии. - А как насчет, - Беатриса-Джоанна зевнула, - человеческого объяснения, что это такое? - Раздвоенность. Противоречивость. Инстинкты говорят нам одно, а разум другое. Если бы мы позволили этой раздвоенности овладеть нами, могла бы случиться трагедия. Лучше смотреть на это, как на комическое недоразумение. Мы были правы, выбросив Бога и водрузив на его место мистера Лайвгоба. Бог - |
|
|