"Хорхе Луис Борхес. Юг" - читать интересную книгу автора

встречались всадники на немощеных дорогах, сменялись овраги, пруды и стада,
проносились длинные светящиеся облака, казавшиеся мраморными, и все это
возникало неизвестно откуда и походило на сон, привидевшийся долине. Посевы
и деревья казались ему знакомыми, хотя названий он не помнил, ведь его
представление о деревенской жизни было в основном ностальгическим и
литературным.
Иногда он засыпал, и в его снах ощущалось движение поезда. Ослепляющее
белое солнце полудня превратилось в желтое, предвечернее, и собиралось стать
красным. Вагон тоже не был таким, как на вокзале Конститусьон, когда отходил
от перрона: долина и время, пройдя сквозь вагон, преобразили его. Рядом с
поездом бежала его тень, вытягиваясь к горизонту. Первозданность земли не
нарушалась ни селениями, ни другими следами пребывания человека. Все было
огромным, но в то же время близким и каким-то таинственным. В необъятных
просторах иногда можно было разглядеть какого-нибудь быка. Одиночество было
полным и, возможно, враждебным, и Дальманна охватило чувство, что он
путешествует не только на Юг, но и в прошлое. От этого фантастического
предположения его отвлек контролер, который, проверив билет, предупредил,
что поезд остановится не на той станции, что обычно, а на предыдущей, едва
известной Дальманну. (Контролер пустился в объяснение, которое Дальманн не
пытался ни понять, ни дослушать, потому что механизм явлений его не
интересовал.)
Поезд с трудом остановился, почти посреди поля. На другой стороне путей
располагалась станция: перрон, сарай и едва ли еще что. Никакого экипажа там
не было, но начальник станции полагал, что его можно будет нанять в лавке, в
километре-полутора.
Дальманн воспринял эту дорогу как небольшое приключение. Солнце уже
скрылось, лишь последние отблески еще освещали притихшую, но полную жизни
долину, пока не опустилась ночь. Дальманн шел медленно. Он не боялся устать,
а просто хотел просить радость прогулки. Кругом пахло клевером, и он
чувствовал себя совершенно счастливым.
Когда-то альмасен был выкрашен пунцовой краской, но годы смягчили, ему
на пользу, пронзительный цвет. Что-то в бедной архитектуре здания напомнило
Дальманну гравюру, кажется, из старинного издания "Поля и Виргинии". К
ограде было привязано несколько лошадей. Войдя, Дальманн решил, что хозяин
знаком ему, потом понял, что его ввело в заблуждение сходство того с одним
из спужащих лечебницы. Выслушав, в чем дело, хозяин пообещал заложить
бричку; чтобы обогатить день еще одним ощущением и чтобы скоротать время,
Дальманн решил поужинать тут же, в альмасене.
За одним из столов шумно ели и пили парни, на которых Дальманн поначалу
не обратил внимания. На полу, привалясь к стойке, неподвижный, будто
неживой, сидел старик. Годы сточили и обкатали его, как вода камень или как
поколения людей мудрую фразу. Смуглый, сухой, с мелкими чертами, он как бы
пребывал вне времени, в вечности. Дальманн с удовольствием разглядывал
головную повязку, ворсистое пончо, длинные чирипа, сапоги из жеребячьей кожи
и вспоминал пустые разговоры с жителями районов Севера или Энтре-Риос о том,
что таких гаучо теперь не найти нигде, только на Юге.
Дальманн устроился у окна. Темнота окутывала равнину, но ее запахи и
шумы еще проникали сквозь железные прутья. Хозяин подал ему сардины, потом
жареное мясо. Дальманн запивал еду красным вином. С удовольствием ощущая во
рту терпкий вкус, он лениво обводил взглядом помещение. С балки свисала