"Хорхе Луис Борхес. Новые настроения" - читать интересную книгу автора

вожди -горожане. И разве что в качестве редчайшего исключения отдельный
человек -называйся он в сыскных анналах Черным Муравьем, а в литературе
Мартином Фьерро - мог своими разбойничьими выходками удостоиться внимания
полиции.
Хадсон, как я уже сказал, избирает для приключений своего героя взгорья
противоположного берега. Этот удачный выбор дает возможность расцветить
судьбу Ричарда Лэма случайностями и перипетиями сражений; кроме того,
случай - известный покровитель бесприютной любви. В эссе о Беньяне Маколей
удивляется, как это воображение одного становится потом воспоминаниями
многих. Хадсоновские выдумки заседают в памяти: пули англичан, свистящие во
мраке под Пайсанду; отрешенный гаучо, жадно затягивающийся перед боем черной
самокруткой; девушка, отдающаяся чужеземцу на безвестном речном берегу.
Доводя до совершенства обнародованный Босуэллом афоризм, Хадсон пишет,
что многократно брался за изучение метафизики, но всякий раз его
останавливало счастье. Фраза (одна из лучших, подаренных мне всегдашней
литературой) говорит и о человеке, и о книге. Вопреки обильно проливаемой
крови и разлукам героев, "The Purple Land" - одна из немногих счастливых
книг на свете. (Еще одна, тоже американская и тоже несущая отсвет рая, -это
уже упоминавшийся "Гекльберри Финн" Марка Твена.) Речь не о запутанных
спорах оптимистов с пессимистами и не о начетническом счастье, которое
неминуемо обрушивает на вас патетичный Уитмен, - речь всего лишь о завидном
душевном складе Ричарда Лэма, дружелюбно приемлющего любые превратности
бытия, сули они удачи или невзгоды.
И последнее. И цепляться за аргентинское, и чураться его - одинаково
пошлая поза, но факт в том, что из всех чужеземцев (включая, понятно,
испанцев) никто не заметил на нашей земле столько, как англосаксы - Миллер,
Робертсон, Бертон, Каннингэм Грэм и, наконец, Хадсон.
Буэнос-Айрес, 1941
-----------------------------------------------------------------------
* Пурпурная земля (англ.)
** Годы странствий (нем.).
*** Годы учения (нем.).
**** Общая история путешествий (фр.)


Борхес Хорхе Луис. О культе книг


Перевод Е.Лысенко

В восьмой песни "Одиссеи" мы читаем, что боги создают злоключения, дабы
будущим поколениям было о чем петь; заявление Малларме: "Мир существует,
чтобы войти в книгу", - как будто повторяет через тридцать столетий ту же
мысль об эстетической оправданности страданий. Две эти телеологии совпадают,
однако, не полностью; мысль грека соответствует эпохе устного слова, мысль
француза - эпохе слова письменного. У одного говорится о сказе, у другого -
о книгах. Книга, всякая книга, для нас священный предмет; уже Сервантес,
который, возможно, не все слушал, что люди говорят, читал все, "вплоть до
клочков бумаги на улицах". В одной из комедий Бернарда Шоу огонь угрожает
Александрийской библиотеке; кто-то восклицает, что сгорит память