"Хорхе Луис Борхес. Новые настроения" - читать интересную книгу автораи нутряное. Не зря же посвятил он свои первые произведения защите двух
великих готических мастеров - Браунинга и Диккенса; не зря повторял, что лучшая книга, созданная в Германии, - это сказки братьев Гримм. Он бранил Ибсена и защищал (пожалуй, безнадежно) Ростана, однако тролли и Пуговичник в "Пер Гюнте>> созданы из материи его снов - the stuff his dreams were made of. Этот разлад, это ненадежное подавление склонности к демоническому определяют натуру Честертона. Символ его внутренней борьбы я вижу в приключениях патера Брауна, каждое из которых стремится объяснить с помощью только разума некий необъяснимый факт2. Вот почему в первом абзаце моей заметки я и сказал, что эти новеллы - зашифрованная история Честертона, символы и отражения Честертона. Это и все, разве что "разум", которому Честертон подчинил свое воображение, был, собственно, не разум, а католическая вера или же совокупность вымыслов еврейской религии, подчиненных Платону и Аристотелю. Мне вспоминаются две контрастирующие притчи. Первая - из первого тома сочинений Кафки. Это история человека, добивающегося, чтобы его пропустили к Закону. Страж у первых врат говорит ему, что за ними есть много других3 и там, от покоя к покою, врата охраняют стражи один могущественнее другого. Человек усаживается и ждет. Проходят дни, годы, и человек умирает. В агонии он спрашивает: "Возможно ли, что за все годы, пока я ждал, ни один человек не пожелал войти, кроме меня?" Страж отвечает: "Никто не пожелал войти, потому что эти врата были предназначены только для тебя. Теперь я их закрою". (Кафка комментирует эту притчу, еще больше ее усложняя, в девятой главе "Процесса".) Вторая притча - в "Пути паломника" Беньяна. Народ с вожделением глядит на замок, охраняемый множеством воинов; у входа стоит храбрец приближается к стражу и говорит: "Запиши мое имя, господин". Затем выхватывает меч и бросается на воинов; наносит и сам получает кровавые раны, пока ему не удается в схватке проложить себе путь и войти в замок. Честертон посвятил свою жизнь писанию второй притчи, но что-то всегда его влекло писать первую. ----------------------------------------------------------------------- * Ибо не избавляет Он и дерево от страха... - Честертон. "Второе детство" (англ.). ** Причудливость (фр.). *** Акробатические номера (фр.). **** Человек, который слишком много знал, Поэт и лунатики, Парадоксы м-ра Понда (англ.).. ***** О Лондоне небольшом, белом и чистом (англ.). ****** Мастер чудовищ (лат.). 1Развивая мысль Аттара ("Везде мы видим только Твой лик"), Джалаледдин Руми сочинил стихи, которые перевел Рюккерт (Werke, IV, 222 где говориться что в небесах, в море и в снах есть Один-Единственчетвеный восхваляется за то, что он объединил четверку строптивых коней, везущих колесницу вселенной: землю, воздух, огонь и воду. ******* Как я нашел сверхчеловека (англ.). 2Авторы детективных романов обычно ставят себе задачей объяснение не необъяснимого, но запутанного. 3 Образ многих дверей, идущих одна вслед за другой, преграждающих грешнику путь к блаженству, есть в "Зогаре". См.: Глатцер. In Time and |
|
|