"Хорхе Луис Борхес. Новые настроения" - читать интересную книгу автора

Ты не богач, а только грязь и мерзость.
Лучшие вещи Кеведо существуют независимо от породившего их душевного
движения и от общих мест, которые в них выражены. Они отнюдь не темны, не
грешат стремлением смутить или развлечь загадками, в отличие от произведений
Малларме, Йитса и Георге. Они (чтобы хоть как-то определить их) - это
словесные объекты, отдельно и самостоятельно существующие, как шпага или
серебряное кольцо. Например, этот стих:
И пусть сияет бледным златом тога.
Прошло триста лет после телесной смерти Кеведо, однако он и доселе
остается лучшим мастером испанской литературы. Подобно Джойсу, Гете,
Шекспиру, Данте и в отличие от всех прочих писателей, Франсиско де Кеведо
для нас не столько человек, сколько целая обширная и сложная область
литературы.
-----------------------------------------------------------------------
* Листья травы (англ.)
** О природе богов (лат.)
*** В конце (лат.).
**** Царь Иудейский (лат.).
***** Следовать (лат.).
1 Рейес делает меткое замечание ("Главы из испанской литературы", 1939,
с. 133): "Политические произведения Кеведо не дают нового толкования
политических ценностей и сами имеют не более чем риторическую ценность...
Это либо памфлеты на случай, либо образцы академической декламации.
"Политика Бога", вопреки своей многообещающей видимости, всего лишь
выступление против дурных министров. Но на этих страницах можно порой
обнаружить наиболее характерные для стиля 36 Кеведо черты".
2 Грубиян, хам; без разбора; впопыхах; пустяк, "выеденное яйцо";
невпопад (исп.). Эти слова, бывшие во времена Кеведо арготизмами, вошли в
литературный испанский язык. (Примеч. пер.)
****** Чтобы мой прах позабыл о нерушимой любви!
3И задрожали там пороги и ступени,
Где мрачный властелин вдруг дрогнувших ворот
Бескровные, уже безжизненные тени
по безнадежному закону век гнетет;
Три пасти все разверз для лая в исступленье,
Но, узря новый свет с божественных высот,
Вдруг Цербер онемел, а до того безмолвны -
Один глубокий вздох теней издали сонмы.
И под ногами вдруг земли раздались стоны
И тех пустынных гор, их пепельных седин,
Что зреть глаза небес вовеки недостойны,
Что мутной желтизной свет застят для равнин.
Усугубляли страх псы, что в пределах оных,
В сих призрачных краях все хриплы, как один,
Безмолвие и слух жестоко раздирая,
И стоны в звук один сплетают, с хрипом лая
("Муза", IX).
4 Скот, для которого лишь труд был назначеньем, Но символ ревности для
смертных этот скот, Юпитеру в былом служивший облаченьем, Который королям в
мозоли руки трет, Которому вослед и консулы стенали, Который и в полях