"Юхан Борген. Маленький Лорд ("Трилогия о Маленьком Лорде" #1) " - читать интересную книгу автора

А он лежал среди водорослей и цеплялся, цеплялся за какой-то глубинный
мрак, который нельзя выпустить из рук, в котором смерть и жизнь, страх и
отрада и в котором хочется утонуть.
Была Эмма, был голос, была Эмма, был рожок в конце коридора и сам
длинный коридор. В соседней кровати похрапывала Мария.
Была Эмма. Она предала его. Она сказала Марии, которая тем временем
проснулась:
- Ей-богу, мальчишка рехнулся, ведь ему всего пять!
А однажды вечером она стояла с садовником под навесом у сарая и
говорила: "Ну, милый..." - тем же самым голосом. Он это знал всегда и
теперь. Времена смешались, слились в одно.
Но в тот вечер она была очень ласкова к нему. Она проводила его в
детскую и уложила в постель в тот тяжелый миг, когда он вновь вынырнул на
поверхность, когда он понял, что жизнь идет своим чередом, сладкое
погружение в небытие кончилось, а страхи, что были прежде, не кончились.
А может, все окружающие знают все и просто прикидываются незнающими,
чтобы вытащить на свет божий то, чего он стыдится. Но Эмма была ласкова с
ним. Она уложила его, укрыла перинкой и сказала:
- Раз мамы нет дома...
И вдруг он почувствовал запах апельсина. Не выдумал, а именно
почувствовал. Хотя от Эммы пахло не апельсинами. От нее пахло медом. Но дело
было в другом. В том, как он увидел Эмму в первую минуту, когда вошел.
И вдруг, сидя на краю кровати, он поднял глаза и увидел перед собой на
стене картину, скверную дешевую олеографию. "Девушка с апельсином"... Время
и пространство слой за слоем вдруг стали расплываться, сливаясь воедино. Так
вот в чем дело - картина эта висела над кроватью у Эммы и последовала за
семьей Вилфреда на Драмменсвей.
Это была все та же картина, глупая картина, наполнявшая его сладким
отвращением каждый раз, когда его взгляд случайно падал на нее, и которую он
не имел решимости выбросить. Картина-дешевка, черноглазая девушка с
апельсином в руке, потрескавшаяся олеография в комнате у Вилфреда -
Вилфреда, который накоротке с танцовщицами Дега, который может смаковать
синий цвет Боннара. "Девушка с апельсином", отвратительное создание в
простой позолоченной рамке, это была Эмма, его стыд и блаженство, его страх
перед длинным темным коридором.
Он сердито вскочил, подошел к картине, чтобы обеими руками сорвать со
стены и, сломав раму о колено, растерзать в клочья и выкинуть за окно.
Но когда он уже стоял, весь дрожа, перед девушкой с апельсином, она на
его глазах вдруг изменила выражение, приобрела выражение: да ведь это
Кристина, тетя Кристина, во всяком случае, могла быть Кристиной, она похожа
на нее...
Чепуха. Это была дешевая копия одного из банальных "шедевров", этакий
прямоугольный уродец, который кочевал из одной комнаты для прислуги в
другую, чтобы прикрыть пятна на обоях.
И все-таки сходство с Кристиной было. Оно было в таинственно шепчущем
взгляде. Разве у Кристины карие глаза? Ну конечно, карие. Ведь он это знал
всегда. Руки, чуть вялые, держат апельсин, не сжимая его. Нежные руки
Кристины тоже прикасались ко всему очень мягко. Лишенные энергии и лишенные
добродетели, конфетные руки...
Он стоял перед картиной со смутным чувством протеста. Его худые