"Юхан Борген. Маленький Лорд ("Трилогия о Маленьком Лорде" #1) " - читать интересную книгу автора

которой вы говорите, изображен пророк Даниил, она нарисована французским
художником Гюставом Доре - родился в тысяча восемьсот тридцать третьем, умер
в тысяча восемьсот восемьдесят третьем году. Но она не имеет никакого
отношения к архангелу Гавриилу.
Теперь она видела его лицо прямо перед собой. И ей казалось, что оно на
ее глазах преображается в другое лицо, в лицо с картины, виденной ею где-то,
не то в мюнхенской Пинакотеке, не то в галерее Ватикана...
Вилфред сказал громко, без малейшего смущения:
- Я ошибся. Извините меня, пожалуйста, фрекен Воллквартс.
Продолжая опрашивать учеников, она думала: "Я должна написать письмо,
пусть это неприятно, но я должна. Эти люди слишком высокомерны". Все ее
незлобивое существо было охвачено чувством протеста, ей уже давно не
приходилось испытывать ничего подобного. Она сама подумала с ужасом:
"Неужели это из-за того, что они богаты?"
Дверь из соседнего класса отворилась. На пороге стояла фрекен Аннета
Воллквартс. Она сделала несколько шагов к сестре.
- Извини, Сигне, - сказала она. - Мне нужен кто-нибудь из учеников
твоего класса - твоего пятого класса, - чтобы рассказать моим пятиклассникам
об отряде позвоночных млекопитающих. - Фрекен Аннета с предательской улыбкой
покосилась на открытую дверь: она с умыслом говорила, не понижая голоса. -
Можно мне одолжить на полчаса твоего Вилфреда?
Вилфред поднялся, скромно поглядывая на фрекен Сигне.
- Если фрекен Воллквартс позволит, - он сделал еле заметное движение
рукой, - я с большим удовольствием.
Мирная школа напоминала сейчас готовую взорваться бомбу. Даже в
расположенных за стеной младших классах, где занятия вела помощница сестер
Воллквартс, на несколько мгновений умолкло мерное чтение, как будто там
через стену был получен какой-то сигнал. Весь первый этаж мирного учебного
заведения словно подменили. Фрекен Сигне уловила это и невольно подумала,
что бывают дни, когда господь бог отворачивается от ее питомцев. Она
рассеянно слушала учеников, повторявших по нескольку раз одни и те же
ответы, она была занята своими мыслями, причем думала теперь с откровенным
злорадством: "Я напишу письмо и не стану показывать его сестре". Мысленно
она уже составляла письмо. Ее долг - сообщить матери о том, что носится в
воздухе.
Но это был один из тех дней, когда все мысли передаются сквозь стены,
когда особые струны улавливают их и воплощают в слова. Стоя у доски в
соседнем пятом классе, Вилфред уверенно давал пояснения к висящей рядом с
доской таблице, а сам думал: "Она напишет домой, я знаю. Она напишет сегодня
же вечером и опустит письмо на углу Лёвеншолсгате и Фрогнервей".
Он думал об этом с тем внутренним спокойствием, в котором уже заложена
решимость. Он привык к тому, что мысли передаются сквозь стену, это
случалось и дома. Они с матерью умели угадывать. Надо только уловить
подходящий момент. Ты чувствуешь, что этот момент настал, по собственной
обостренной, настороженной восприимчивости; Вилфред привык замечать в себе
это состояние. Настороженность рождала потом спокойствие. И вот теперь,
отделенный стеной от фрекен Сигне, он чувствовал, ничуть этому не удивляясь:
она напишет домой. И он испытывал блаженное торжество при мысли о том, что
они не знают, что можно знать то, что знает он. Это ограждало его
одиночество. Он знал: письмо она напишет сегодня вечером. Он самодовольно